Я начал искать встречи с ней – на парах, в институте, в общежитии. Она жила этажами выше, и я стал нередко подниматься туда под предлогом того, что иду к знакомому, надеясь случайно встретить её: в лифте, на кухне, в коридоре. Иногда это получалось, иногда – нет. Но при каждой встрече я старался быть доброжелательным, заранее продумывал, что сказать, как улыбнуться.
На нашем курсе было две Анастасии, но она была самой прекрасной не только в институте, а, пожалуй, среди всех девушек, которых я знал. Чтобы как-то различать, одногруппники за глаза называли её «конопатой» – у неё действительно было несколько веснушек. Но эти веснушки я полюбил. Они придавали её лицу особый шарм – россыпь точек на скулах, возле ушей, на внешних уголках глаз были как живой узор, созданный природой.
Она была немного ниже меня ростом, стройная, лёгкая в движениях. В её походке чувствовалась девичья грациозность и деликатность. Говорила она тихо, ясно, с каким-то мягким, почти неуловимым говорком. Я знал по слухам, что она учится на «отлично» и получает повышенную стипендию. Одевалась Настя аккуратно и со вкусом: ей шло всё – и брюки, и кофты, и рубашки. Особенно я терял голову, когда она надевала свою чёрную юбку с асимметричным подолом и боковым разрезом.
Меня начала мучить странная, почти болезненная зависимость от неё. Я снова и снова спрашивал себя: почему раньше её не замечал? Мы же учились вместе уже почти три года! Как можно было столько времени жить рядом с такой красотой и не замечать её?
Я пытался вспомнить: говорил ли я Насте что-то, кроме стандартных фраз? Ничего. А ведь с другими девчонками бывало болтал, шутил. Даже были мимолётные увлечения – та самая «дистанционная влюблённость», которая порой охватывала меня на бессмысленных вечеринках. Особенно я помнил, как в прошлом году на майских праздниках заглядывался на Дашу Данилову. Но всё это было мимолётно: повстречались взглядами – и разбежались. Без боли, без мыслей, без последствий. А с Настей всё иначе. Она появилась в моей душе тихо, но осталась навсегда.