Затем Михаил с легкостью поступил в институт физико-математического профиля, поскольку всегда имел склонность к точным наукам, а, окончив его и по непонятной причине наотрез отказавшись, вопреки уговорам преподавателей, от поступления в аспирантуру, ушел в армию. И будучи младшим лейтенантом Советской армии, он выгодно отличался от сослуживцев живостью ума, нестандартным мышлением и смекалкой, а также лучшими показателями по стрельбе и рукопашному бою. И даже несмотря на небольшой рост и худощавость фигуры его воля к достижению своей цели, самоотверженность и притупленное чувство страха ввергали его противников по рукопашной схватке в уныние, и оттого даже те солдаты, которые были много выше его ростом и явно сильнее физически, психологически проигрывали бой еще до его начала.
– Учитесь у Гаврилова, – любил говорить старый прапорщик, поучая солдат, – вот таким должен быть настоящий воин: самоотверженным и бесстрашным. И не нужно смотреть на то, что он не выглядит Ильей Муромцем, и что его кулаки не настолько велики, зато вот здесь, – и после этих слов он обычно показывал указательным пальцем на свою голову, – у него такая воля, что тверже танковой брони. А это намного важнее мускулов.
Солдаты соглашались и понимающе кивали в ответ.
В свободное время Гаврилов любил читать книги. Он читал с удовольствием и много. Он прекрасно знал и ценил русскую классическую литературу, любил Гоголя, восхищался Достоевским, уважал Толстого, изучил всю современную художественную литературу и даже увлекался философскими и богословскими трактатами.
После армии он несколько лет проработал по специальности в одном научно-исследовательском институте, где также достиг немалых успехов и даже неоднократно получал различные государственные премии и награды за вклад в науку.
В возрасте тридцати лет Михаил женился, и через три года в семье Гавриловых родилась долгожданная дочь Маша. Михаил обожал дочку и любил жену, а когда девочке исполнилось шесть месяцев, ее окрестили, и в тот же день в возрасте тридцати трех лет Михаил принял крещение и сам. Это событие оставило глубокий след в жизни Гаврилова, и с тех пор он стал набожным, но не на людях, а наедине с самим собой. Он стал приобретать религиозную литературу, тайно молиться, иногда посещать церковь и задумываться над вечными вопросами.