А высоко в небе над Енисейском весело светило желтое февральское солнце, плотно обнимая своими лучами старые купеческие избы и древние здания унылых монастырей. Отражаясь от церковных куполов, солнечные лучи слепили глаза одиноким прохожим, которые по привычке закрывали глаза рукою или отворачивались, стараясь смотреть себе под ноги.
Свежий морозный воздух Енисейска внезапно пронзило колокольным звоном, доносившимся со стороны старой Успенской церкви. Ванечка поднял голову и, смахнув снег со своего покрасневшего от мороза носа, словно что-то почувствовав, тревожно посмотрел на небо.
А несколькими часами ранее, устало врезаясь изношенными протекторами в рыхлый и растерзанный колесами автомашин снег, по пустынной сибирской дороге, сквозь безграничную тайгу и трескучий мороз под сорок градусов, неслась в сторону своего дома одинокая грузовая машина.
Подъезжая к городу Красноярску с опережением графика, Николай планировал попасть домой рано утром, чтобы приятно удивить своих родных, полностью освободить два выходных дня и провести их со своей семьей. До дома оставалось немногим более трехсот километров заснеженной трассы Красноярск – Енисейск. Но по сравнению с пройденным путем общей протяженностью более полутора тысячи километров в каждую сторону, оставшийся путь казался Николаю совсем недолгим, отчего его настроение было приподнятым. Рядом на сиденье из сумки выглядывал белый плюшевый медвежонок, купленный в подарок Ванечке в городе Омске, откуда Николай и возвращался домой из длительной двухнедельной командировки. Все складывалось удачно. Командировка в Омск прошла вполне успешно, оплата за двухнедельный тур ожидалась вполне приемлемой, и сейчас Николай мысленно распределял заработанные им деньги на различные семейные нужды. А еще у Николая была давняя мечта – очень хотелось ему построить себе на участке баньку. Настоящую русскую баню – деревянную, с просторной парилкой из осины, с комнатой для отдыха, с березовыми и дубовыми вениками и резными тазиками. Николай знал, что у его деда когда-то давно имелась своя баня, но случился пожар, и она сгорела. Остатки обуглившихся стен разобрали и пустили на дрова. С тех пор прошло уже немало времени, но новая баня так и не была построена. Постоянно что-то мешало началу строительства: то отсутствие денег, то нехватка времени, то более неотложные проблемы. Всегда и в самый неподходящий момент появлялось то, что останавливало начало осуществления мечты. Такое положение дел тянулось уже долгие годы. Но мечта оставалась мечтой, и Николай иногда откладывал из своей заработной платы какие-то деньги и складывал их в кувшин, стоявший на тумбочке в большой комнате. После этой командировки ему обещали выплатить очень неплохое вознаграждение, половину которого он хотел пустить именно на строительство бани уже этим летом, в самом его начале, когда окончательно потеплеет, сойдет снег и оттает земля. Когда Николай задумывался о строительстве бани, его мысли приятным теплом растекались в его воображении, и он уже почти физически чувствовал банный жар, вдыхал аромат листвы сибирской березы, окатывал себя ледяной водой из резной деревянной кадки, обтирал распаренное до последней степени, разгоряченное тело чистейшим снегом, и, выходя из парилки на трескучий мороз, со всего размаху прыгал с головою в пушистый сугроб, крича во всю глотку от ледяного блаженства.