Часть 1.
Где случается всё плохое.
Боль была настолько сильной, что я уже не мог подбирать варианты для решения ситуации. Мне оставалось кататься по полу и тихо выть, стараясь найти наиболее выгодное положение тела, чтобы чуть уменьшить страдания. Сгибаясь под определенным углом, я замирал. Боялся дышать, если мне становилось чуть легче.
Таблетки не помогали. Несколько раз заезжала «скорая помощь», врачи кололи мне обезболивающие, которыми я и так был напичкан, и уезжала дальше. Один раз меня всё же прокатили до больницы, где я провалялся несколько часов в ожидании регистрации, получил очередной бесполезный укол и кое-как добрался обратно до дома. Сейчас, конечно, уже понятно, что надо было выпрашивать у дежурных врачей хотя бы «трамадол». Но откуда мне было знать тогда, что бывают случаи, когда привычные препараты не имеют никакого эффекта.
Спустя несколько лет лечения, я могу прочитать длинную лекцию о том, что наша медицина результативна в тех случаях, когда и симптомы, и варианты лечения – многократно описаны и апробированы. А если на снимках не видно, где болит и что конкретно – вам придётся надеться только на чудо.
В первые месяцы болезни, я сходил с ума и от боли, и от мысли о том, что никто не сможет её уменьшить. Полное безумие, наваждение. Мир за окном, выстроенный по чётким законам, оказался иллюзией.
Дома я старался держаться подальше от окон. Меня тянуло туда, как к источнику прекращения боли, когда становилось совсем худо. Один шаг, один вдох, и страдания прекратятся. Иных вариантов не существует, так думал я тогда, сдерживая позывы облегчить муки раз и навсегда.
Я потерял все, что мог. Семью, работу, здоровье, сбережения. Полный провал по всем фронтам. Нет выхода, нет будущего. А значит, к сожалению, моё время пришло. Подобные мысли закручивались петлей вокруг шеи, виток за витком, я физически ощущал, как дышать становилось все труднее.
Боль держала меня где-то на границе между реальностью и потерей сознания. Она не давала возможности проанализировать ситуацию, просчитать все варианты, затуманивая разум. Но при этом не была настолько непереносимой, чтобы сознание отключилось на долгое время. Если я и вырубался, то на какие-то доли секунды.