– Роби… – начала Инь, но слова утонули в резком вскрике.
Та выхватила меч, но поздно – земля под ногами дрогнула. Из-под листвы вылезли тонкие, древесные лозы, обвивая лодыжки. На некоторых – острые, как кинжалы, шипы.
Инь отпустила руку девочки, отступая на шаг. Та не была больше ребенком – ее тело вытянулось, а кожа треснула и потемнела. Но мальчик пока еще спокойно стоял, оставшись таким же. Должно быть, его трансформация позже – еще не созрел.
– Я же говорила! – прорычала Роби, рубя щупальца. – Проклятые твари!
– Стой! – крикнула Инь, вспомнив один из уроков от Мири. Этот квест можно по-разному, но, если дети останутся живы, награда будет ценнее. – Я знаю, что делать!
«Голосовые связки сирены, как арфа, чей звук способен вознести или убить. Перебирай ее струны нежнее, вкладывай в мелодию чувства, а слова сами придут…»
Глубоко вдохнув, Инь запела.
Эта песня была колыбельной, но с гармоничными вибрациями, которые человеческое ухо обычно не ловит. Монстры же слышат это прекрасно. По мере того как она пела, голос становился всё более гипнотическим, резонируя с естественным фоном дикого леса. Успокаивая, как бы обращался к человеческой сущности, что в малышах еще оставалась, ведь когда-то они были просто детьми. Песня напоминала об их настоящей природе, которую потерять было нельзя:
Спите, дети тьмы глубокой,
Свет разлит по вашим венам,
Вы – не чудища порока,
А дитя людского рода.
Помнишь нежность своей кожи?
Помнишь пальцы, что ласкали?
Помнишь душу безмятежную,
До того, как вы пропали?
Возвращайтесь к свету, к солнцу,
К жизни полной и обычной.
Сквозь фальшивую личину
Вижу облик ваш привычный.
Спите, дети, засыпайте,
Облик прежний возвращайте.
В голосе сирены – тайна,
Что развеет эти чары.
По мере пения щупальца стали втягиваться в землю, а кожа светлела, возвращая нормальный. Девочка перестала шипеть и закрыла рот. Ее глаза снова наполнились человеческим блеском. Медленно и как бы неохотно она трансформировала свое тело, принимая прежнюю форму.
Допев, Инь позволила последним нотам колыбельной растаять, оставив послевкусие магии. Лес затих – ни воя ветра, ни гудения роя, только слабое шуршание листвы под ногами детей. Девочка теперь прижималась к брату, ее худенькие плечи дрожали от рыданий, а мальчик гладил ее по голове, шепча что-то невнятно и нежно. Скверна отступила, оставив после себя эхо ужаса и хрупкую, человеческую уже теплоту. Хотя бы на время снова стали детьми.