– Ты правда этого хочешь? – прошептала, растягивая слова, чтобы они обволакивали, как легкий дым от свечи. – Помочь деткам… и мне…
Роби сжала зубы, но не отстранилась. Ее взгляд метнулся к губам Инь, задержался на миг – слишком долго, чтобы не заметили, – и вернулся к детям, словно ища спасение в них.
– Делай что хочешь, – процедила она, но голос дрогнул, потеряв уже резкость. – Только не ной, когда влипнем. А так ведь и будет, ты уж поверь.
Инь чуть отстранилась, позволяя Роби перевести дух, но не отпуская ее до конца. Она знала, как эту нить натянуть, но не рвать. Держать, не подпуская к себе, фурию в тонусе было большим удовольствием.
Повернувшись к детям, Инь присела на корточки, чтобы лучше их разглядеть. Поразительно, насколько хорошо мимикрируют монстры.
– Ну что, малыши, пойдем к вашей бабуле? Как видите, тетенька Роби сегодня добра.
– Спасибо! – кротко кивнули они. – А конфетки у тетеньки есть?
– Нет, дармоеды! – огрызнулась Роби, всё еще злясь.
– Это хорошо. Бабуля говорила, чтобы не доверяли тетям с конфетами, – рассудительно отметил малыш.
– И особенно дядям! – добавила Инь.
Ее голос был мягким, почти материнским, но в нем сквозила тень чего-то иного – глубокого и темного, как шепот моря перед грозой. Дети, несомненно, это считали. Мальчик шмыгнул носом, а девочка робко кивнула, доверчиво протянув ей ладошку.
Инь взяла ее, ощутив холод пальцев – неестественный для живого ребенка. Она бросила быстрый взгляд на Роби, но лишь кивнула, словно говоря: «а чего ты ждала?»
– Идем, – коротко бросила она, шагая вперед. Походка стала резкой, почти злой – попытка вернуть контроль над собой, который сирена так легко отобрала.
Инь поднялась, не выпуская детской руки, и пошла следом по тропе между кривыми дубами. Лес обступил, сомкнув ветви над ними, как крышкой гроба. Воздух стал гуще, пропитанный запахом сырой земли и чего-то сладковато-гнилого. Дети молчали. Слышно, только шуршание их босых ножек по прелой листве. Иногда девочка всхлипывала – тихо, но достаточно, чтобы нервы Роби натянулись сильнее.
– Чувствуешь? – вдруг спросила она. Ее пальцы легли на рукоять меча за спиной.
Инь прислушалась. Вой ветра стал громче, но под ним проступал другой звук – низкий, вибрирующий, как гудение роя. Она сжала руку девочки чуть сильнее, и та подняла на нее свои глазки – уже пустые, как стеклянные бусины. Улыбка малышки растянулась шире, чем позволяла плоть человека, обнажив второй ряд зубов.