Звездана залилась бессильными слезами. Карлик посмотрел на меня с укором.
– Жду, – сказал я.
– Его зовут Миклюд, – пробормотал Олимпиодор. – Он живёт…
– Прекрати! – застонала Звездана.
– Родная, мы ничего не можем противопоставить. Если хотим избавить Комету от этой грязи…
– Да он всё равно ей расскажет, чтобы сделать нам больно!
– Нет, – сказал я. – Тогда у меня пропадёт рычаг давления. Как знать, вдруг мне захочется заставить вас плясать. И последний на текущий момент вопрос: где фотография?
– Фотография? – переспросила Звездана.
– Ну да. Только не говорите, что её нет. В такой дыре, как эта, просто обязана быть стопка пухлых фотоальбомов с фотографиями начиная с чёрно-белых. Среди них наверняка затесалась парочка снимков мамочки Кометы.
Дверь в комнату Кометы я толкнул без стука, но смутить девушку не удалось. Она лежала на своей неразобранной кровати и спала, не сняв очков. Милая привычка: вырубаться от переживаний.
Комната была даже меньше той, что в общаге. Стул еле втискивался между столом и кроватью. Шкаф скрадывал остатки пространства, мимо него нужно было проходить боком.
Над кроватью висел дешёвенький светильник, удобный для чтения перед сном. За пластмассовым плафоном, потемневшая и запылившаяся, таилась иконка. Высоко для карлика, недосягаемо для колясочницы. Похоже, Комета поставила её туда сама когда-то давно. Ещё до того, как осознала себя могущественной волшебницей.
Все свободные места в комнате занимали книги. Та же фантастическая дребедень, что в общаге, художка для убийства времени. Люди постоянно убивают время, полагая, будто оно никогда не закончится.
Я снял с Кометы очки и положил на письменный стол. Во сне легко неудачно повернуться и вогнать себе в глаз осколок, что мне совершенно ни к чему. Потом я взял двумя пальцами волосок, упавший Комете на лоб, и выдернул его.
Комета что-то пробормотала во сне и свернулась калачиком. Подумав, я накрыл её краем покрывала и поцеловал в щёку.
А когда выпрямился, столкнулся взглядом с удивлённым Олимпиодором.
– Что ж, вот вы и узнали мой секрет, – прошептал я, разводя руками. – На самом деле грубость и жестокость – это лишь маска. В глубине души я мягкий, добрый, заботливый парень. Мне просто нужна рядом такая девушка, как Комета, чтобы напоминать об этом.
– Да, я понимаю, – вздохнул карлик и сделал шаг в сторону, уступая мне проход.