За Комету можно было не переживать ближайшие четыре часа. Этому поцелую меня научила одна суккуба три года назад. Не то чтобы мне так хотелось. Просто она задолжала, а расплачиваться было нечем. Спать с суккубой – это всё равно, что человеку отодрать дворнягу на помойке. И отпустить её без оплаты я тоже не мог – разболтает ещё кому, что обо мне подумают…
Я дошёл до нужного дома пешком – на это потребовалось двадцать минут. Серая панельная девятиэтажка. Настолько безысходно серая, что вскрыться хочется ещё на улице, а мне нужно попасть внутрь.
– Что я вообще делаю? – спросил я вслух. – И зачем?
Помолчав, я вздохнул и сам себе ответил:
– Ищу отца Кометы.
– Но зачем, Ливий?
– Чтобы убедиться, что он – её отец.
– А потом?
– А потом я собираюсь воззвать к Люциферу и сказать ему, что произошла ошибка, и что меня можно забрать назад.
– Ты можешь просто подождать десять дней. Девчонка ненавидит тебя и боится, ты уже испортил ей жизнь. Она откажется заключать контракт, и…
– А если не откажется? Она – человек. У них вечно семь пятниц на неделе. Пытаются усидеть на десяти стульях.
– Так сделай всё, чтобы отказалась!
– Как пить дать, сделаю. Но лучше подстраховаться.
Я кивнул, придя к полному самопониманию. Мысленно добавил, что маленькое приключение меня хотя бы развлечёт. Не сидеть же безвылазно в этой дыре, которую Комета называет своим домом. В общаге и то было уютнее.
– Очередной полудурочный на районе, – проворчала, ковыляя мимо, старушка. – Развелось, как тараканов…
Я проводил её взглядом, вздохнул и подошёл к подъездной двери. Кодовый замок, старого образца, никакого электричества, всё по-серьёзному. Круглые кнопки с номерами 5, 7 и 9 вдавлены миллиметра на четыре глубже остальных. Взломоустойчивая система.
Я даже не стал дёргать знамение из-за такой ерунды. Нажал кнопки, услышал щелчок, открыл дверь. Второй этаж, квартира номер три. Звонок висит на проводе. Я из интереса придавил кнопку, и за дверью послышалось дребезжание, от которого, должно быть, мозги вытекали из ушей.
Нет, ну серьёзно. Зачем люди каждой мелочью превращают свою жизнь в такое дерьмо, что смерть кажется избавлением? Зачем делают вещи, настолько ужасные, что даже демону хочется выть на луну?
Шаги, неразборчивое ворчание. Потом – резкий каркающий крик:
– Кто?!
– Миклюд? – спросил я.