– Да, – пряча лицо в ладони, простонала девушка.
– Что вы, обвиняемый, на это ответите? – повернулся к Лаврику лицом Лапоть- Дамский. – Ну честно признайтесь: вы по мужской сексуальной надобности соблазняли девушку? Почему вы так категорически молчите? Ну, признавайтесь: с целью удовлетворения сексуальной похоти вы напали на Джульетту? Как говорится, хотели поматросить и бросить её? Так?
– Да все понятно! – крикнул с места Сидор Карпыч. – Виновен он!
– Я категорически требую лишить его окаянного мужского достоинства! – взвизжала мамка Джульетты. – Отрезать!
– Жёстко протестую? – испуганно поспешил не согласиться с предложением мамки Лаврик.
– Так француз ты или нет? – всплыл на поверхность из глубокого раздумья папка Джульетты. – Отдавать за тебя доченьку нашу или нет?
– Никакой он не француз! С чего это ты втемяшил в свою голову, что он француз! – накинулась на Степана Пантелеймоновича жена.
– Говорил же… замок, наследство, миллионы, – весь в мечтах о приятном будущем возразил Степан Пантелеймонович.
– Врал он всё! – хором вскричали мамки- няньки. – Сибирский кот он!
– Русский преступник! – добавила тётка.
– И растлитель юных дев? – прибавила бабка.
И столько разочарованного сожаления о несбывшихся надеждах о богатстве, красном вине, зяте- иностранце было написано на сморщившемся лице Степана Пантелеймоновича, что Лаврику стало немного жаль его.
– С той же целью соблазнения, вы, Ромео, врали Джульетте, что вы разведчик- герой, что лично поймали банду, что имеете много правительственных наград? – пробасил прокурор.
– Ну как бы… – промямлил Лаврик.
– Из моего разговора с обвиняемым и его жертвой стало ясно, – не дослушав его, обратился прокурор к судьям. – А именно: некий Ромео встретил Джульетту и познакомился с ней с целью лёгкого флирта. Затем наш уголовник, видя, что девушка доверчиво- наивна, решил обольстить ее и обесчестить. Удовлетворив свою самцовую похоть, он надеялся скрыться в неизвестном направлении, но был схвачен в самом начале надругательства (в первом ряду возобновилось стонущее семейное страдание и попытка рвать волосы на головах).
“Пора падать в обморок, – озабоченно подумал Лаврик. – Пока все будут в растерянности, я подловлю момент и вырвусь на улицу – а там меня не всякая собака догонит… Ну, пора. С богом”. Вскочив, он картинно взмахнул руками, пискнул и медленно, чтобы не ушибиться, упал на сцену. Все внимательно притихли. Прокурор так и застыл с протянутой в его сторону рукой. Ойкнула секретарша Красава Путятишна.