– Нет. Нет, спасибо. – Он виновато взглянул на пустую тарелку. Как бы худо ни шли дела, он никогда не терял ни сна, ни аппетита.
– Ты уверен, что у тебя…
– Все в порядке? – Он улыбнулся. – У меня все я порядке, у тебя все в порядке, у Линды тоже. Как говорят в мыльных операх, кошмар закончился – будем жить дальше.
– Прекрасная мысль. – На этот раз она улыбнулась настоящей улыбкой. Ей вдруг снова стало меньше тридцати, и она вся сияла. – Ты точно не хочешь доесть бекон? Осталось всего два кусочка.
– Нет, – сказал он, памятуя о том, как брюки давят ему на талию (Какая талия, ты о чем? – высказался крошечный и совсем не смешной Дон Риклс у него в голове. В последний раз у тебя была талия году этак в семьдесят восьмом, хоккейная ты шайба) и как ему пришлось втянуть живот, чтобы застегнуть ремень. Потом он вспомнил про весы и сказал: – Хотя один все-таки съем. Я сбросил три фунта.
Хайди уже подошла к плите, несмотря на его первое «нет». Она действительно хорошо меня знает, подумал он, иногда это прямо угнетает. Теперь она обернулась к нему.
– Ты все-таки думаешь об этой истории.
– Да нет же, – раздраженно сказал он. – Человеку уже нельзя спокойно сбросить три фунта? Ты сама говоришь, тебе хочется, чтобы я…
отощал
– …был не таким тучным.
Ну вот, теперь из-за Хайди он снова вспомнил о старом цыгане. Черт! Об изъеденном гнилью носе цыгана, о прикосновении шершавого пальца, скользнувшего по его щеке прежде, чем Билли успел среагировать и отшатнуться, как отшатываются от паука или клубка насекомых, копошащихся под трухлявым бревном.
Она поставила перед ним бекон и поцеловала в висок.
– Извини. Худей на здоровье. Но если вдруг не получится, помни, что говорил мистер Роджерс…
– Ты мне нравишься таким, какой есть, – закончили они хором.
Билли взял отложенную «Уолл-стрит джорнэл», но все было как-то уныло. Он поднялся из-за стола, вышел на улицу, подобрал с цветочной клумбы «Нью-Йорк таймс». Мальчишка, разносивший газеты, вечно швырял их на клумбу, постоянно ошибался и никак не мог запомнить фамилию Билли. Халлек не раз задавался вопросом, бывает ли болезнь Альцгеймера у двенадцатилетних детей.
Он вернулся в кухню, развернул газету на спортивной странице и принялся за бекон. Он как раз изучал турнирную таблицу по боксу, когда Хайди поставила перед ним тарелку со второй половиной булки, золотистой от подтаявшего масла.