Каждая идея о том, каково это – забрать жизнь, как будто плескалась на поверхности его сознания. Откуда эти мысли? Он не был насильником, он был парикмахером, создавая красоту вокруг себя. И всё же мысли об убийстве посещали всё чаще. Возможно, это было связано с длинными ночами, проведенными в тишине, когда отдалялась реальность, а его ум начинал заполняться темными образами.
Эти мысли не были исключительно злободневными – они становились частью работы и жизни. Степан заметил, что когда он наблюдал за своими клиентами в зеркало, то всё чаще задавался вопросом: как можно легко уничтожить живую плоть при помощи лезвия? Эта мысль заползала в каждую щель его сознания, оставляя после себя чувства жажды и тени страха.
Степан понимал, что за этими мыслями стоит не только его растущее любопытство, но и текущее беспокойство о жизни и ее хрупкости. Именно в этом противоречии начинали формироваться страхи и сомнения, беря свое начало из бездны, которая, как ему казалось, не имела дна. Он кусал губы, сжимая кулаки, и пытался сосредоточиться на волосах и стильных образах, стремясь увести мысленный поток обратно к безопасному руслу.
Первый успех в парикмахерском искусстве и его темный интерес, преображавшийся в более зловещие мысли, стали непредсказуемым сочетанием. Когда он уставал от постоянных размышлений, он не осознавал, что эти звоночки лишь указывают на границу между его двумя реальностями – светлой и темной. В такие моменты, когда его мысли уходили в ненужную пропасть, он предчувствовал, что это – только начало.
Эта граница большинства новых образов стала пределом человеческой природы, и Степан не знал, что однажды ему придется пройти через ту зыбкую черту, за которой начинается нечто гораздо более грозное. За своими первыми звоночками он больше всего боялся услышать звук тревожного колокола, и он не догадывался, что этот звон лишь предвещал то, что эти звоночки в последующем станут ещё более тревожными и устрашающими.