Глава 5
Вечером Нина, сделав к театру крюк, вернулась домой, включила телевизор, разогрела ужин. Уселась за стол и, оценив тарелку с едой, со вздохом отвернулась и отодвинула ее от себя. Макароны заманчиво и многообещающе тонули в сырном соусе. Было очевидно, что энергетическая ценность одной этой порции превышает размер разумного суточного калоража, необходимого организму для функционирования. Нина никогда не пыталась ограничивать себя в еде, но теперь у нее появился стимул слегка изменить свое питание, чтобы выглядеть лучше. Она растворяла скорее кофе в сливках, нежели наоборот. По ночам на кухонном столе время от времени появлялся растерзанный пакет конфет, который при свете дня она с виноватым видом прятала в холодильник.
Нине казалось, что рядом с дирижером место только «тонкой и звонкой» девушке. Она встала из-за стола и придирчиво посмотрела в прямоугольное зеркало возле входной двери. Отражение не пыталось ей польстить: за трикотажными брюками и футболкой она увидела пышные бедра и полноватые икры. Конечно, далеко не Венера Виллендорфская, но все же. Ей нравилось, как ее собственная фигура приобретала упругий вид в капроновых колготках, но за окном была вторая половина весны, и этот элемент гардероба в ближайшие месяцы был ей недоступен.
Зеркало также учтиво и беспристрастно напомнило, что кроме того, что в большинстве случаев считается недостатками, Нина также обладала и достоинствами: длинными густыми темными волосами, выразительными карими глазами и тонкими чертами лица. И все же Нина на всякий случай дала себе невыполнимое обещание, касающееся изменений собственного меню, которое, как она знала, благополучно забудется утром.
А пока она печально выбросила содержимое своей тарелки в ведро под раковиной, налила стакан воды и отправилась за письменный стол к вороху тонких голубых тетрадей с домашними заданиями, ожидающими оценок. Одиннадцатиклассники в конце учебного года все чаще пользовались черными пастами, чтобы приноровиться к ним в преддверии сдачи единых государственных экзаменов. Им нужно было привыкнуть к гелевым ручкам, чтобы в дни сдачи экзаменов не запачкать ими бланки ответов. В тетради одной из учениц Нину снова встретило послание на полях: «Ты стал моим месяцем-маем, чему я безумно рада. / Кто-то сказал «все проходит» – значит так надо». Почему-то Нина была готова зарыдать над этими строчками, написанными черной гелевой пастой.