Отец моего воодушевление не разделял. Ему казалось, что Марк слишком поверхностный и ветреный, но слезы дочери возымели действие, и он разрешил. Только условие поставил: помолвка не раньше, чем через месяц – чтобы присмотрелись друг к другу и убедились в искренности чувств.
О, что это был за месяц… Прогулки под луной, горящие щеки, гремящее сердце и поцелуи, сорванные украдкой. Я сходила с ума и была опьянена счастьем. Настолько, что на помолвке снова хлопнулась в обморок.
В праве моего жениха Марк стал частым гостем в нашем доме. Каждый вечер мы то гуляли в саду, то сидели с книгами в библиотеке или ужинали на террасе, выходящей окнами на Черный лес. Марк читал мне стихи, пел серенады и томно улыбался, сжимая мою потную от волнения и восторга ладошку.
И не было меня счастливее…
До того самого момента, как Марк, сидя на другом конце стола и усиленно орудуя ложкой, вдруг замер, приложив руку к груди. Потом закашлялся.
– Давай постучу, – игриво предложила я, еще не осознав серьезность момента.
А он кашлял все сильнее и сильнее. Натужно покраснел, потом посинел, потом начал хватать воздух ртом.
– Марк?
С надрывным хрипом он завалился на бок. Пока падал, схватился за скатерть и утянул ее за собой вместе со всеми приборами и едой. В тот же миг комната наполнилась грохотом и звоном, а я, не помня себя от страха, бросилась к жениху:
– Марк! Марк!
Стучала ему по спине, но этого явно было мало. Он стал совсем синим и не мог нормально вдохнуть.
– Марк! – завизжала я, а потом бросилась к дверям и, распахнув их, завопила во весь голос. – Скорее лекаря! Пожалуйста!
На мои вопли сбежался народ. Я и опомниться не успела, как чьи-то руки подхватили меня и оттащили в сторону.
– Сима! Симелла! Что стряслось?!
Я даже не поняла, кто ко мне обращался, только пролепетала непослушными губами:
– Он просто ел и подавился… Сильно подавился…
– Это ж как жрать-то надо было, – сокрушенно покачал головой папенька, тоже явившийся на шум.
У меня даже не было сил возмутиться и сказать что-то в оправдание Марка. Утопая в пелене слез, я смотрела, как над моим любимым склонился целитель и остальные.
Пожалуйста! Спасите его! Я не вынесу, если с ним что-то случится. Я его люблю!
Ну и, конечно, снова в обморок. Куда ж без этого.
Пришла я в себя ближе к полуночи. Подскочила на кровати и, увидев няньку, дремавшую в изножье кровати, тут же накинулась с расспросами: