Следует сделать важное замечание о том, что с приходом христианства разрушения древних устоев славянской веры произойти не могло, ибо веру поменять в народе невозможно. Можно её только захламить или, наоборот, очистить. А так как христианство прочно закрепилось и даже преумножилось, то сей факт свидетельствует только об одном: имело место быть очищение, то есть комфортное для разума обобщение всякого верования и возможность для любящего сердца Духом Святым принять мир таким, каков он есть. Появились новые формулировки хорошо забытого старого. Только и всего.
В древней вере славян каждое слово было именем, которое как-то сопрягалось с остальной структурой мировосприятия. То есть, подчёркивая какой-то оттенок Творца, каждое слово имело и хранило родство с богословским направлением. Вне согласия с остальным телом структуры веры никакое слово возникнуть не может и не могло. А так как оное в структуре миропонимания, то его нельзя было менять на иностранное, ибо этой инородностью ломается в умах картина мира. Из-за этого рушилось здание понимания схематорики спасения и представлений о Боге, а также шло отчуждение научного анализа от религии.
Да, указательные знаки верного пути должны быть только на родном языке, или нет смысла их ставить. А с другой стороны, человек в молитвах общается с Персоной, с Творцом. Нес природой Его, а с Личностью Всевышнего, для души коей естественны радость, скорби, любовь, терзания. Следовательно, в момент единения с Богом всякое осмысление должно исчезнуть в небытие, ибо всё свершилось. Да, очень важно знать о том, где Бог и как к Нему идти, но нельзя путать «дорожный указатель направления» с Ним Самим. Системность структуры мировосприятия, какой бы оная сверхгениально красивой ни была, личностью не является. А потому не имеет значения, на каком языке произносится молитва, но лишь бы оная была услышана. То есть иностранное слово перестаёт быть инородным только в этом случае, и только в этом случае оное живительно сказывается на душе человека, ибо не напоминает о мире через связь со структурой.
Итак, одно дополняет другое – древняя вера славян ведёт к Богу, а христианство – образ бытия в Боге. Данный момент актуален во все времена бытия человечества, но почему-то его игнорируют, давая приоритеты то тому, то этому. Конечно, стихийным образом системность веры в прежнем, самом древнем, варианте постоянно восстанавливается, но это уже новые формы на новых понятийных языковых системах. Надо только быть готовым к этому и уметь прогнозировать дальнейшее течение мысли. Об этом в этой книге тоже сказано.