Я уже собиралась выключить динамики, когда что-то заставило меня насторожиться. Шаги. Едва различимые за храпом, но определенно шаги. Я снова взглянула на камеру. Никто не встал с кровати. Увеличив громкость, я услышала звук снова.
– Костя? – позвала я, думая, что он, возможно, вернулся, и микрофоны уловили шум из клиники. Они не должны были этого делать, но другого объяснения не было.
Костя не появился. Я решила войти в камеру сна и проверить. Нам с Костей запрещалось туда заходить без крайней необходимости – наше присутствие могло повлиять на показания. Но шаги будоражили моё любопытство. Мне нужно было узнать, что это. Скорее всего, неисправный аппарат.
Чёртова невезуха!
Неисправный аппарат означал, что придется начинать всё заново, а это означало задержку. Последнее, чего мне хотелось.
Я открыла дверь комнаты наблюдения, вышла в коридор и сделала несколько шагов до входа в камеру сна. Коридор, выкрашенный в стерильный белый, должен был казаться клинически чистым, но в тусклом свете он выглядел жутковато. Быстро приложив ключ-карту, я открыла автоматическую дверь, которая бесшумно скользнула в сторону. Входить было странно и даже немного неловко, несмотря на то, что я провела последние четыре часа, наблюдая за спящими незнакомцами. Быть в одной комнате с ними казалось слишком интимным. Я мысленно отругала себя. Они сами на это подписались. Заплатили кучу денег, чтобы мы их обследовали, и знали, что у нас есть доступ в комнату. Но сердце всё равно забилось чаще, когда я сделала шаг внутрь и позволила двери закрыться за мной.
Шаги больше не были слышны. Что бы это ни было, оно прекратилось. Слава богу! Я подняла одеяло и аккуратно накрыла им Валерия Алексеевича Гомлякова, стараясь не задеть провода, которые сама же прикрепила к нему несколько часов назад.
Я уже почти вышла, когда услышала звук. Резко обернувшись, я чуть не задохнулась от ужаса. Мужчина. Его не было здесь секунду назад. Я бы его заметила. Но теперь он стоял передо мной. Мой рот приоткрылся, пока я пыталась осознать, что за существо передо мной.
Чёрт возьми, Костя не шутил! Он лишь не сумел передать, насколько ошеломляюще прекрасен этот мужчина. Красота – да, мрачность – да, опасность – вдвойне да. На него стоило бы повесить предупреждающий знак. Я застыла, парализованная его невероятной красотой и тем фактом, что его здесь быть не должно. Он не был здесь мгновение назад.