Коллекция игрушечных машинок была для него предметом гордости. Он экономил на завтраках, чтобы купить в киоске новенький экземпляр, хранил в коробках, чтобы не запылились, и не раз хвастался перед одноклассниками. Все модельки были детальными, у них открывались двери и крутились колёса. Татьянка не смела даже подходить к коллекции брата, да и Котька до поры до времени не рисковал трогать машинки.
– Ах ты, дрянь! – закричал Игорь. – Кто тебе разрешал, а?!
Котя, предчувствуя скорую расправу, отчаянно заверещал и юркнул под диван. Игорь бросился за ним, лёг животом на пол и стал шарить руками в пыли, пытаясь дотянуться до ноги двоюродного брата. Котька, визжа, как загнанная в угол мышь, вжался в стену.
– Ну, я разрешил, – раздался откуда-то сверху ленивый голос. – Мы же не знали, что нельзя. Котя сейчас отдаст.
Игорь высунул голову из-под дивана. В дверях его комнаты стоял Семён, прислонившись мускулистым плечом к косяку, на котором Татьянка зарубками отмечала рост, и снисходительно улыбался. На щеках, заросших жёсткой щетиной, видно было ямочки.
– Ой, Сёма, а я не знал, что ты тоже приедешь, – заискивающе сказал Игорь. Он смотрел снизу-вверх, как собака, потому что всё ещё лежал на полу, и чувствовал себя как никогда жалким.
Семён, старший сын дяди Николая, правда редко приезжал на Новый год. Он то служил в армии, то учился в железнодорожном техникуме в другом городе, да и по возрасту чаще отмечал праздники с друзьями. Игорь был для него слишком мелким, чтобы они могли поладить.
Котька опасливо выбрался из-под дивана и прибился к старшему брату. Тот ласково потрепал его по голове с рыжим хохолком, взял грузовичок из липких пальцев и вернул Игорю.
– Тебе уже хватит, пап, – мягко сказал Семён, забирая из рук дяди Николая рюмку. Тот виновато улыбнулся.
– Сёма, Сёма! Там чужие мальчики нашего снеговика ломают! – тут же запищала Татьянка, хватая двоюродного брата за майку.
– Ничего, сейчас я их в сугроб мордами натыкаю, – пообещал Семён.
– И я, и я натыкаю! – обрадовался Котька.
Счастливым пищащим комом они втроем выкатились в прихожую. Игорь не пошёл с ними, а поставил стул к самому телевизору, чтобы никого не слышать, положил подбородок на деревянную спинку и нахмурился. После сладких Котькиных пальцев железный грузовик неприятно лип к рукам.