Ветер был пронизывающим, а небо – свинцовым. Линь Фэнь осторожно перебирал жухлую траву, ища бледные стебли, которые еще не успели засохнуть. Он был один, окруженный лишь звуками ветра и собственным дыханием. Вдали виднелись мрачные, изъеденные временем скалы, служившие естественной границей владений клана.
Внезапно он почувствовал резкий порыв холодного воздуха, который не был похож на обычный ветер. От него веяло сыростью, землей и… хищной энергией. Линь Фэнь замер, инстинктивно поднимая голову.
На одной из скал, едва различимая среди теней, сидела тварь. Она походила на крупную волчицу, но ее шерсть была угольно-черной, без единого светлого пятна, а глаза светились тусклым красным светом. Из ее пасти свисала нить вязкой слюны, а в воздухе вокруг нее ощущалась слабая, но явно демоническая аура. Это был Теневой Клык – низкоуровневый, но опасный Духовный Зверь, известный своей скоростью и способностью растворяться в тенях. В обычные времена защитные формации Клана Хауса не позволили бы такому созданию даже приблизиться к его границам. Но времена были далеко не обычные.
Теневой Клык опустил голову, принюхиваясь, и его взгляд остановился прямо на Линь Фэне. В красных глазах вспыхнул голодный огонек. Зверь, очевидно, почувствовал слабую жизненную силу юноши и, возможно, нечто другое – тот самый странный, неконтролируемый пульс, исходящий от «Жемчужины», который Линь Фэнь иногда ощущал.
Линь Фэнь почувствовал, как кровь застыла в жилах. Его уровень культивации был слишком низок, чтобы даже думать о сопротивлении. Его рефлексы, тренированные лишь в самых базовых движениях, не годились против такой твари. Он попытался направить Ци, призвать хоть какую-то силу, но его меридианы словно заблокировались от страха, а Духовные Корни оказались бессильны.
Теневой Клык сорвался со скалы с поразительной скоростью. Черное пятно мелькнуло по земле, стремительно сокращая расстояние. Линь Фэнь попятился, споткнулся и упал на землю. Зверь приближался, демонстрируя острые, как бритва, клыки.
В этот момент, когда он лежал на холодной земле, чувствуя дыхание зверя и видя лишь красные глаза, его охватил абсолютный, первобытный ужас. Страх смерти был всепоглощающим, парализующим. В его сознании промелькнули слова: «…пробудится болью… через страдания сияние…»