Утро пахло двумя вещами: настоящим, выращенным в грязи колумбийским кофе и озоном от ее рабочего терминала. Для Каэла Вэнса это был запах дома, и он не променял бы его ни на какие ароматизаторы, которые предлагала их кухонная система «Уют-3000».
Он стоял босиком на прохладном полимерном полу, наблюдая, как медленные, густые капли падают в стеклянную колбу кемекса. Вода, нагретая до девяноста трех градусов по Цельсию – не больше и не меньше, – проходила сквозь свежемолотые зерна, высвобождая сотни оттенков аромата. Шоколад, нотки цитруса, что-то ореховое. Это был его утренний ритуал, его маленькая аналоговая медитация в мире, который давно променял ритуалы на эффективность.
В мире, где 99% еды и напитков печаталось на пищевых синтезаторах по команде «Алиса, сделай мне латте», этот процесс был актом тихого бунта. Настоящие зерна, которые он заказывал у контрабандистов из Южного блока. Ручная кофемолка с керамическими жерновами. Бумажный фильтр. Процесс, который нельзя было ускорить или оптимизировать. Это сводило с ума его внутреннего дата-археолога, который привык к тому, что любую задачу можно разбить на подпрограммы и выполнить в тысячу раз быстрее. Но это же успокаивало в нем человека, который отчаянно цеплялся за вещи, которые можно было потрогать, понюхать и почувствовать.
– Ты снова возишься со своим ведьминым зельем, – раздался за его спиной сонный, чуть насмешливый голос. Он был теплым, с легкой хрипотцой, которая всегда появлялась у нее по утрам.
Он обернулся, не переставая медленно лить воду по спирали. Элара стояла в дверях спальни, закутавшись в его старую, растянутую футболку с выцветшим логотипом «Архивы ОмниТех». Футболка была ей велика, смешно топорщилась на плечах и открывала ее длинные ноги. Ее светлые волосы, коротко остриженные, были спутаны после сна, торчали во все стороны, как перья взъерошенной птицы. На переносице, которую она всегда морщила, когда была чем-то недовольна или глубоко задумана, проступили веснушки. Он обожал эти веснушки. Он считал, что это созвездия, которые можно прочитать, только приблизившись вплотную.
– Это не зелье. Это искусство, – возразил он, улыбаясь. Улыбка появилась сама собой, легко и естественно. Рядом с ней он всегда улыбался. – А то, что пьешь ты, – это суспензия класса «Б» с ароматизатором «кофе-ваниль-капучино-альфа» и стабилизатором Е-745. Я проверял состав. Там больше полимеров, чем в твоих кроссовках.