– Хорошо, мам, я тебя поняла, – тихо прошептала Айнаш и выбежала из кухни.
Слёзы снова покатились сами как тогда в офисе. Она не ожидала от мамы такой реакции. Хотя, может, мама права, она всё-таки жизнь прожила, знает, наверное, как лучше. Может, действительно, стоит потерпеть? Как ее мама, бабушка. Они смирились со своей участью и терпели и прощали. Может, у всех так на самом деле? Может, правда, все через такое проходят? И, действительно, как дети будут без отца?
Как она сама их вырастит? Счастье ведь в детях, ну и что, что любит другую, время пройдёт и забудет её. Зато дети будут при отце, а она, глядя на счастливых детей, будет тоже счастливой женщиной.
Айнаш, придя в себя от мыслей, протирая глаза от слёз, посмотрела по сторонам и увидела справа в коридоре висевший бабушкин зеленый шапан, который остался маме по наследству. И как будто знаком, в подтверждение её мыслям в памяти всплыла история, которую рассказывала ей её апашка, мамина мама, именно в этом зелёном шапане. Айнаш будто током шарахнуло. Так ли это на самом деле?
Она накинула на себя шапан, побежала за ноутбуком и села писать.
Это история, которую рассказывала апашка, как часть судьбы всех женщин того времени.
История про сестру её мамы. Это было, казалось бы, давно, но она течёт по жилам и современных женщин, взращенных степью, зноем пустыни и холодом суровых зим.
Сестру звали Кайша. Она была второй дочерью в семье. Выросла, как и многие в то время, в большой и бедной семье. Когда ей было шестнадцать, её решили выдать замуж. Тогда это было нормально и обычно, что девушка, едва став половозрелой, выходила замуж и создала свой очаг. А по сути, ещё не выросший ребёнок, не созревшая личность становилась чьей-то женой и потом мамой. Как правило, муж был старше и уже более-менее мог содержать юную жену и растить потомство. Так же случилось и у Кайши. Она была красивой, тонкой, как тростиночка, и полногрудой, с большими карими глазами и двумя длинными косами до пояса. Парни её возраста и чуть старше украдкой мечтали об этой девочке, но чем красивее была девушка, тем больше была вероятность, что её выдадут за богатого. Так и случилось.
На неё положил глаз местный зажиточный купец, или, как таких называли, «сатушы». Он возил ткани и тряпки: постель, перины и прочее – и торговал по аулам. Часто бывал в отъездах и каждый раз приезжал с навьюченными лошадьми и верблюдами.