В сорок лет Кассиопея Марковна прочла страшный рассказ о беглых зеках. Один их них был простым и добрым парнем. Зеки долго и муторно пробирались куда-то по заснеженной тайге, съев сначала руки бедняги, а потом все остальное. Между собой они называли его «тушенкой».
Кассиопею Марковну до глубины души потрясли этот рассказ. Мысль о том, что сама она такая же тушенка, с тех пор неотступно мучила ее. Жизнь ее это подтверждала. Безотказная и незлобивая, она была для многих средством достижения личных целей. Женщины дружили с ней, чтобы выглядеть на ее фоне красиво, мужчины использовали как запасной аэродром, коллеги без зазрения совести присваивали ее заслуги, а родственники с нетерпением ждали, когда она умрет и оставит им свою небольшую, но все же московскую квартиру.
Кассиопея Марковна не вышла замуж, не родила детей и не сделала карьеры. Жизнь ее состояла из унылых будней, мелких тревог и незначительных одиноких радостей. К старости она стала подозрительна и маниакально пуглива. Причиной тому во многом был тот рассказ.
В один прекрасный день Кассиопее Марковне стало плохо с сердцем – упала в поликлинике, пока ждала очереди на прием. Ее отвезли в реанимацию, выяснить и прокапать. Там-то Кассиопея Марковна и увидела медбрата Геннадия.
Был он одутловат, с белой шеей и бледными большими руками, носил грязный халат и кощунственно-красное лицо с широко расставленными, налитыми кровью глазами. Кассиопея Марковна при взгляде на него покрывалась мурашками и испытывала неприятно проскальзывающий по внутренностям холодок. Завидев Геннадия, Кассиопея Марковна цепенела, прижималась к стене и старалась принять цвет окружающих ее предметов: штукатурки, пикающего монитора или прикроватной тумбочки. Другие пациенты, казалось, Геннадия любили. Особенно толстый мужик, с которым они обсуждали «Реал Мадрид» и какие-то «сайлентблоки». Но Кассиопея Марковна видела, как в присутствии Геннадия стекленел взгляд мужика. Медбрат будто гипнотизировал его, наводил морок, который действовал на всех в палате, кроме нее.
Хуже всего было, когда Геннадий работал в ночь. В одну из таких смен Кассиопея Марковна проснулась в ознобе. Медбрат сидел в палате рядом с женщиной, страдающей от рака. Женщина постанывала, не открывая глаз. Спина Геннадия вздрагивала, как от частых и больших глотков. Вдруг он замер и обернулся. Глаза его сверкнули. От ужаса Кассиопее Марковне сдавило грудь. Накрывшись с головой одеялом, она зажмурилась и притворилась спящей. Медбрат Геннадий некоторое время возился, кряхтел и постанывал, потом ушел. Кассиопея Марковна долго лежала, потея от страха и не в силах уснуть. Превозмогая себя, она сходила к сестричке на пост попросить «Реланиум», после чего, наконец, погрузилась в сон.