Я покачал головой, но Рыжий не остановился:
– А если хотите настоящего адреналина – возьмите чистый лист бумаги и выйдите с ним на главную площадь к Дворцу Правосудия. Готов поставить сто долларов против одного, что через пятнадцать секунд вы окажетесь в полиции, где вам зададут гениальный вопрос: если вы хотели написать, что любите Сеньора Гобернанте, почему не написали? А если не любите, то почему до сих пор не арестованы?
Я кивнул, изображая понимание и сочувствие. Рыжий продолжил:
– Фотографировать военного, полицейского или здание правительства – это штраф пять тысяч долларов, месяц тюрьмы и конфискация телефона.
Я предполагал нечто подобное, но пока не придавал этому значения. У меня были простые планы: пляж, море, пиво, и постараться не ввязываться в политические скандалы. Рыжий пристально посмотрел на меня.
– Уверен, капитан советовал вам не выходить за территорию отеля.
– Он рекомендовал.
– Ага. Здесь «рекомендация» – это когда вас еще не ударили прикладом по почкам, но уже очень этого хотят. В случае большой охоты все утки должны быть на виду. Представьте себе охотника, который гоняется за отдельно взятой уткой по всему болоту. Это же неудобно! Гораздо лучше, если все утки соберутся в одном месте и тихонько там сидят.
Я прикинул себя на месте утки и слегка напрягся.
– И что должно произойти, чтобы началась охота за американцами?
Рыжий вздохнул, словно объясняя очевидное.
– Да что угодно! Тут почти все считают, что американцы благоденствуют в грехах и пороках. Так что Сеньор Гобернанте вполне может решить, что все гринго, приехавшие на остров, – лазутчики и террористы, замышляющие испортить программу тысячелетнего счастья. Или среди них попадаются лазутчики. Или лазутчиков нет, но было бы неплохо это выяснить окончательно и бесповоротно.
Он вытер рот салфеткой, на мгновение задумался и заявил с деловитостью человека, уже все решившего:
– Поэтому я завтра на самолет. В любую страну. Хоть в Новую Зеландию.
Он встал, попрощался и пошел к выходу. А я направился к барной стойке. После первой кружки пива я решил, что этого хватит и надо идти в номер смотреть телевизор, чтобы во всем разобраться, но потом решил: раз день выдался непростым, то он требует анализа прямо тут, в баре, и заказал еще одну кружку.
В три часа ночи меня разбудил стук в дверь. Громкий, настойчивый. В такое время и таким образом стучат, чтобы сообщить о большой беде. Что случилось? Пожар, землетрясение, цунами или нечто такое, что еще не успели назвать, но что уже нависло над этим островом? Я подошел к двери, прислушался, спросил: