– Это блестяще! Очень оригинально!.. Будто бы видишь танец саламандр в огненных вихрях пожара, – заметил де Велиар.
– Такова и моя мысль, – согласилась Майя. – Но как вы могли напасть на нее? Я обыкновенно списываю музыку с окружающего. Вот и теперь мне привиделась пляска саламандр там, в камине, – кивнула она на ярко растопленный в глубине гостиной очаг. – Я ведь фантазерка!
– О да, я знаю. Но ваш термин не верен: вы не фантазируете, а действительно видите то, что сокрыто от более грубых натур, и великолепно рисуете звуками.
Майя ничего не отвечала, а только подумала: «Неужели и он видит то, что вижу я?» Но говорить об этом с гостем не захотела, все же сильно ему не доверяя, хотя восторженные отзывы и внимание де Велиара льстили ей.
«Она осторожна, – в то же время подумал барон. – Положительно ее следует опасаться куда более, чем этого наивного старика… Она довольно сильна, сильна и очень способна. Надо, кажется, прибегнуть к содействию обычных органических сил, чтоб отвлечь ее от духовных стремлений».
– Ну, а теперь что вы хотите воспроизвести? – заговорил он через несколько минут тихо, осторожным шепотом, будто боясь спугнуть мысли девушки или заглушить мелодию нежного andante [4], к которому перешла она после бурных аккордов. – Затишье после пожара и грозы… Светлеющий горизонт и, на его ярком фоне, силуэт приближающегося любимого создания?
Майя опустила руки и стремительно встала. Она только что думала о Кассинии, о его возвращении к ней.
– Нет! – шутливым тоном, но заметно побледнев, вскричала она. – С вами опасно предаваться мечтам! Лучше пойду пройдусь по саду. Посмотрю на восход луны, пока вы не позовете меня в нашу обсерваторию.
И она хотела было исполнить свое намерение, но профессор ему положительно воспротивился: