– Моя? – Ингрид достала элегантную чёрную ручку Montblanc.
Пауза.
– Это французская модель, – заметил Олег, щурясь. – Вы уверены, что у неё нет интересов?
– У неё нет флага, – парировала Ингрид. – Она нейтральна.
– А корпус? – вмешался Степан. – Чёрный. Это цвет траура. Намекаете?
– Хорошо! – Ингрид в сердцах выдохнула. – Найдите ручку, которая устроит всех.
Начался спонтанный письменный саммит. На стол вывалили десятки ручек. Фарфоровые, деревянные, с логотипами отелей, с рекламой йогурта, в виде коров, автоматические, перьевые, капиллярные, даже одна с кнопкой «лайк».
– А это что? – Степан поднял ручку с надписью «Газпром».
– Это не ручка, – резко сказал Геннадий. – Это угроза для ЕС.
– А вот – с Тризубом! – радостно крикнул Алекс.
– Нет! – воскликнул Игорь. – Это как подписывать под фонарём Майдана!
– Так вот же! – Турецкий наблюдатель достал ручку с логотипом отеля, где они жили.
Все замолчали.
– Нейтральный отель, нейтральная ручка, – сказал он. – Даже логотип – чайник. Всем подходит.
– А чернила? – осторожно спросила Ингрид.
– Синие. Ни к кому не привязаны. Не красные, не чёрные. Мирные.
– А запах? – уточнил Янек.
– Запах… пластика и уставшего официанта. То есть, жизни.
Все кивнули.
Ручку поставили на бархатную подушку. Один за другим делегаты подходили и подписывали документ. Геннадий расписался с нажимом, Степан – витиевато, Алекс – сердечком, Тамара – аккуратно, как в ЖЭКе. Даже робот-пылесос проехал рядом и запищал.
Документ был подписан.
Первая дипломатическая декларация – официально утверждена.
– Поздравляю! – выдохнула Ингрид. – Мы сделали это!
– И ручка… – задумчиво сказал Степан. – Такая простая… А ведь именно такие и творят историю.
– Или списывают её, – добавил Геннадий. – Смотря, в чьих руках.
– Это была великая ручка, – согласился Алекс. – Я сделаю с ней интервью.
Так закончилась первая настоящая попытка подписать что-то серьёзное. Все разошлись. А ручку аккуратно положили в коробочку и отправили в архив – между пакетом с борщом и таблицей эмоций.
Десятый день переговоров начался как встреча выпускников исторического факультета. Все пришли с багажом – и моральным, и картографическим.
На повестке дня стоял вопрос: «Военный нейтралитет и механизмы безопасности».
Тема серьёзная, почти взрослая, даже с подзаголовками.
Ингрид Свенссон подошла к трибуне, как учитель к детям перед диктантом, и сказала: