***
Кабинет Максима. Пахло пылью и его одеколоном – терпким, с нотками бергамота. Я искала взглядом по столу, не понимая, что именно ищу. Подсказку? Разгадку? Но стол был почти пуст.
Исчезли его часы.
Бумажник.
И фотография у озера – та, что мы сделали в медовый месяц.
Я открыла верхний ящик. Бумаги. Ручки. Папки. И… Визитка. Доктор Волков. Психиатр.
2
– Вы говорите, Максим консультировался у вас перед исчезновением? – спросила я.
Доктор переплёл пальцы.
– Он беспокоился за вас. Говорил о провалах в памяти, приступах агрессии… Уверял, что вы не помните, что делаете по ночам. Хотел записать вас на приём ко мне…
Я сжала подлокотники кресла. Ладони стали влажными.
– И что вы ему сказали?
Волков наклонился вперёд. Его тень поползла по столу, удлиняясь, как в плохом фильме ужасов.
– Госпожа Корсакова, ваш муж боялся за вас. Он говорил, что вы постоянно… разговариваете с кем-то, иногда днём, но часто, когда спите. Я сказал ему, что это похоже на определённого рода расстройство, возможно, в результате стресса. Ни разу не просыпались в другом месте? Не находили синяков, которых не было накануне?
За окном закаркала ворона.
– Нет, – отрезала я.
Я вспомнила утро у двери. Грязь под ногтями.
– Это не имеет значения.
– Имеет. – Он отложил ручку. Она покатилась по столу с тихим стуком. Комната вдруг стала очень маленькой. Слово повисло в воздухе, тяжёлое и чужое.
– То есть?
– Иногда, – он осторожно подбирал слова, – после травмы психика создаёт альтернативную личность. Чтобы справиться с тем, что не может принять сознание.
Я вскочила со стула.
– У меня не было никакой травмы!
– Алина. – Его голос стал мягче. – Максим говорил, что в последний год ваши отношения изменились. Вы ссорились.