В этот момент телефон завибрировал вновь. Новое сообщение:
«ОНИ ВЕЗДЕ. БЕГИ.»
Мира тихо зашипела, не сводя с хозяйки глаз.
Марина замерла, не отрываясь от экрана, и впервые за утро почувствовала, что смартфон – не щит, а тонкая грань между ней и чем-то опасным, что уже проникло в её жизнь.
Марина не сразу поняла, что задержала дыхание. Она уставилась на экран, пальцы сжали смартфон так крепко, что побелели костяшки. Сообщение «ОНИ ВЕЗДЕ. БЕГИ.» мигало в мессенджере, будто кто-то наблюдал за её реакцией в реальном времени. Она попыталась вспомнить, где могла оставить след – кому рассказывала о своих подозрениях, кому писала о странностях в квартире, кому вообще доверяла после смерти родителей. В голове тут же всплыли десятки чатов, переписки с коллегами, бывшими однокурсниками, случайными знакомыми из форумов и сообществ. Она машинально открыла профиль отправителя, но там не было ни аватарки, ни имени, ни истории сообщений. Только этот один пугающий текст, словно вырезанный из ночного кошмара.
Мира всё ещё сидела рядом, не сводя с хозяйки внимательного взгляда. Марина посмотрела на кошку, и ей вдруг показалось, что Мира понимает гораздо больше, чем должна. Но тут же отогнала эту мысль – просто нервы, просто паранойя, просто слишком много кофе и слишком мало сна. Она взяла себя в руки, открыла настройки безопасности, быстро сменила пароли на всех устройствах, добавила двухфакторную аутентификацию, проверила логи входа. Всё выглядело нормально, если не считать ночных попыток доступа к системе умного дома. Кто-то явно пытался взломать её сеть. Марина задумалась, не обратиться ли в службу поддержки провайдера, но тут же представила себе стандартные отписки: «Проверьте настройки роутера», «Обновите прошивку», «Ваша безопасность – наш приоритет». От одной мысли стало тошно.
Она снова уткнулась в смартфон, открыла поисковик и набрала: «Анонимные угрозы, что делать?» Результаты были предсказуемы: советы не паниковать, обратиться в полицию, не отвечать на подозрительные сообщения. Марина скривилась – полиция? Она уже обращалась туда после гибели родителей, и тогда всё закончилось формальной отпиской. Никто не захотел разбираться с аварией, никто не искал виновных. Она осталась одна – и тогда впервые по-настоящему почувствовала, что взрослой быть страшно.