– Или же постойте! – вдруг сказал я сам себе, заметив протянувшийся в сторону от основной тропы путь.
Его очерчивала лишь витиеватая серая линия. Понять, как далеко он тянулся, не представлялось возможным. Но только уловив его взглядом, я буквально рванул по нему. Казалось бы, столько времени угробил на смирение, лишь дабы забросить всё в одну секунду. Но как бы парадоксально это не прозвучало, в таком месте особенно ценны для тебя становятся мгновения, что по времени могут длится и сотую долю секунды. Кто-то мог бы даже в этом заявлении найти что-то полезное для себя. Но если этот кто-то не отсюда, то делать так не советую. Ибо как смерть может учить жизни, ха?
***
Было слегка обидно обнаружить в один момент, что и этот мой новый путь растянулся по времени настолько фатально, что я снова успел потерять себя. Но это ладно. Так как после во мне и вовсе зародился, не поверите, страх. Страх, что я сбился с «истинного» пути. Религиозным человеком я, вроде по жизни не был. Лишь слегка суеверным. Да и то из-за отца. Или матери. Вот про остальных людей в своей жизни, кроме себя, я как-то подзабыл. Наверное, потому, что они крепче всего остального привязывают тебя к миру живых.
По итогу дошло до того, что я готов был сдаться, в один момент заметив, что куда бы я не метался, всё равно возвращался именно к этой блеклой серой линии. Тогда как обычно все попытки убежать прочь от толпы приводили тебя сугубо к ней. К дороге, путь по которой создан, чтобы ты забылся и растворился. Сойдя с неё, я потихоньку лишился всех этих «благ», а потому начал постепенно сходить с ума. Это, на удивление, помогало разбавлять бытие красочными картинками, смысла или деталей которых я пусть и не понимал, но всё равно наслаждался. Упивался. Наполнялся жизнью.
И тогда жизнь возникла возле меня. Вместе с первой и последней непреодолимой стеной. Пожалуй, по ощущениям я провтыкал, глядя в пустоту, когда оказался, наконец, на месте назначения, пару лет уж точно. Так как верил, что уже не могу отличить картинку от реальности. Но стоило впервые прикоснуться к тому стебельку, что пророс из пустоты, создав под собой раскол, как прежнее помешательство меня покинуло. Так как я впервые за всё свое посмертие что-то ощутил. И вспомнил, что «Да, именно так и должна ощущаться древесная кора на кончиках пальцев!».