Рука электрика с зажигалкой дрогнула.
– Они говорят, что замёрзли, – его голос звучал по-детски растерянно. – Им так холодно…
– Мы поможем им другим способом, – пообещала Ольга, делая ещё шаг. – Давайте вместе придумаем, как согреть их без огня. Хорошо?
Она медленно протянула руку:
– Дайте мне зажигалку, Сергей Петрович. И мы вместе поможем детям.
Какое-то время старый электрик стоял неподвижно, потом его плечи поникли, и он покорно отдал зажигалку.
– Они такие холодные, – прошептал он. – Как лёд. И всё время плачут.
Ольга осторожно взяла его под руку:
– Пойдёмте со мной. Мы поговорим о детях подробнее.
Когда психолог увела Кузнецова, Мария повернулась к столпившимся рабочим:
– Всем вернуться к работе. Сергей Петрович переутомился, с ним всё будет в порядке.
Люди неохотно разошлись, о чём-то негромко переговариваясь. Мария чувствовала растущую тревогу. Если подобные инциденты продолжатся, удержать ситуацию под контролем будет невозможно.
Её размышления прервал телефонный звонок. Это был Темников.
– Мария Фёдоровна, – его голос звучал взволнованно. – Я кое-что нашёл в архиве. Вам нужно это увидеть.
– Что именно?
– Документы тридцатых годов. Оказывается, на месте нашего завода раньше было… другое предприятие. И люди там умирали при странных обстоятельствах.
Мария почувствовала, как по спине пробежал холодок.
– Я сейчас приду, – сказала она и отключила связь.
В архиве пахло старой бумагой и пылью. Темников склонился над длинным столом, на котором были разложены пожелтевшие папки с документами. При тусклом свете настольной лампы его лицо казалось изможденным и постаревшим.
– Смотрите, – он указал на развёрнутую перед ним папку. – Это отчёты НКВД за 1937 год. Здесь говорится о расследовании «вредительского саботажа» на заводе №142, который раньше стоял на месте нашего предприятия.
Мария взяла документ и начала читать. В сухих официальных формулировках описывалось расследование серии «саботажей», приведших к смерти 17 рабочих. Особое внимание привлекал один абзац:
«…подозреваемый гр. Крылов Н.И. на допросе упорно отрицал свою причастность к происшествиям, настаивая на том, что причиной несчастных случаев являются «голоса детей за стеной», требующие «впустить их в наш мир». Несмотря на применение мер физического воздействия, подозреваемый продолжал настаивать на данной версии до своей смерти от сердечной недостаточности 17.10.1937 г.»