– Вероятно, – сказал я наконец, – не мое дело, кто пациент и где он живет. Но как вы собираетесь это сделать? Меня поведут с завязанными глазами, как в бандитское логово?
Он слегка улыбнулся и явно испытал облегчение.
– Нет, сэр, – ответил он, – мы не станем завязывать вам глаза. У меня снаружи карета. Не думаю, что вы из нее много увидите.
– Хорошо, – сказал я, отрывая дверь, чтобы выпустить его. – Буду с вами через минуту. Вероятно, вы не можете мне сказать, что с пациентом?
– Нет, сэр, не могу, – ответил он и вышел к своей карете.
Я положил в сумку несколько лекарств на чрезвычайный случай и диагностические инструменты, выключил газ и вышел через операционную. Карета стояла у обочины под присмотром кучера, на нее с глубоким интересом смотрел мальчик. Я тоже посмотрел на нее со смесью интереса и неодобрения. Большая карета из числа тех, какими пользуются путешествующие коммерсанты; обычное стеклянное окно заменено деревянными ставнями, призванными скрыть ящики с образцами товаров, дверь, закрывающаяся на ключ снаружи.
Когда я вышел, кучер открыл дверцу и держал ее открытой.
– Сколько продолжится поездка? – спросил я, вставая на ступеньку.
Кучер на мгновение задумался и ответил:
– Мне потребовалось полчаса, чтобы приехать сюда.
Услышать это было приятно. Полчаса туда и обратно, полчаса у пациента. При таких темпах я буду дома в половине одиннадцатого, и вполне вероятно, вернувшись, я найду другого посыльного, нетерпеливо ждущего меня. Пробормотав проклятие мистеру Грейвзу и тревожной жизни временного заместителя, я вошел в непривлекательный экипаж. Кучер немедленно захлопнул дверь и запер ее, оставив меня в полной темноте.
У меня осталось одно утешение – трубка в кармане. Я набил ее в темноте и, закуривая от восковой спички, воспользовался возможностью осмотреть внутренности моей темницы. Неприглядная тюрьма. Состояние побитых молью синих подушек говорило, что они давно не использовались регулярно; покрывающая пол клеенка в дырах; никакой внутренней фурнитуры нет. В то же время очевидно, что карету тщательно готовили к этой поездке. Внутренняя ручка дверей, очевидно, удалена; деревянные ставни закреплены так, что их нельзя раскрыть; к фрамуге под каждым окном прилеплены бумажные полоски, очевидно, скрывающие имя и адрес изготовителя кареты или ее предыдущего владельца.