С 25 мая по 2 июня 1898 года по случаю четырехсотлетия собора Святого Иоанна Крестителя, пятидесятилетия Альбертинского статута и двадцати четырех лет со дня основания Королевства Италия в Турине проходила большая выставка религиозного искусства. Решено было выставить и Плащаницу, хранившуюся в соборе. В почитании этого драгоценного полотна с двойным – с лица и со спины – изображением усопшего Христа, претерпевшего бичевание и другие муки, со всеми свидетельствами Его Страстей, отмечался значительный спад: XIX век был веком рационализма, науки и прогресса, особенно в этом передовом городе, куда пришел Великий Восток Италии (1862) и многие другие масонские ложи, в высшей степени враждебные католичеству.
И тем не менее успех говорил сам за себя. За неделю святыню увидели не менее 800 000 паломников. Король Умберто I, ее владелец, после некоторых колебаний дал разрешение сделать серию снимков.
У дома Ноэля Ногье де Малиже, француза-салезианца, преподававшего физику и химию в лицее Вальсаличе и также увлекавшегося фотографией, при виде Плащаницы родилась идея. «Когда я заметил, что выступающие части Тела имеют темный оттенок, – рассказывает он, – а углубления или не отпечатавшиеся части светлые, мне тут же пришло в голову сравнение образа на Плащанице со своего рода фотографическим негативом[1]». Так почему бы не попытаться «получить позитивное изображение Христа[2] непосредственно на фотографической пластине?» Для него, как, впрочем, и для подавляющего большинства католиков того времени, этот непостижимый отпечаток не мог быть ничем иным, как образом Христа, восставшего ночью из мертвых. И вот благодаря ходатайствам салезианца эту миссию поручили Секондо Пиа, официальному фотографу выставки.
25 мая после церемонии открытия господин Пиа воспользовался обеденным перерывом, чтобы установить оборудование в капелле Святой Плащаницы[3]. Он решил использовать две лампы яркостью тысяча свечей каждая, питающиеся от переносного генератора – в соборе тогда еще не было электричества. В присутствии викария, лица, отвечавшего за безопасность, и лейтенанта полиции он выполнил первые снимки на стеклянной пластине 50×60 см. Первая попытка провалилась, виной тому были испорченные матовые фильтры и недостаточное освещение. Но Пиа не стал затягивать и уже вечером 28 мая повторил опыт: закрыл двери собора, иначе настроил генератор и удлинил выдержку. Большое стекло, которым по распоряжению принцессы Клотильды Савойской, сестры Умберто I, была накрыта святыня для защиты от дыма свечей и ладана, мешало фотографу, но он упорно продолжал работу. Наконец в одиннадцать часов вечера он сделал первый снимок с выдержкой четырнадцать минут, а затем второй – с двадцатиминутной экспозицией.