Ладонь Фрици обжигает мне грудь, будто пепел – это тлеющие угли, а не холодная, мертвая пыль. Хотя я чувствую ее, но не могу разглядеть, а окутывающий мир дым создает ощущение одиночества. Как и во время испытаний в Черном Лесу, когда богини разделили нас.
Когда я моргаю и прогоняю первое воспоминание, меня начинает тошнить от запаха горелой плоти. Я пытаюсь вырваться, опустошить желудок, но не могу пошевелиться. Лишь чувствую жар от огня – не этого костра, а костров для сожжения, сотен, сложенных вдоль улиц Трира…
Я перестал бороться.
Я отстранился от священника, когда был ребенком. Я отвернулся от костров, когда стал мужчиной.
Я не понимал, какая пропасть лежит между богом моего отца и Богом, которому поклоняюсь я. Я не желал видеть последствия своих робких бунтов, замечать время, потраченное на их планирование, и жизни, потерянные, пока я не решался действовать.
Теперь я готов встретиться с реальностью. Я буду стоять, не дрогнув, перед огнем.
И если бы Фрици оказалась в этом пламени, я бы шагнул в него вслед за ней.
Больше никто не сможет сжечь ведьму, не испепелив заодно и меня.
И никто никогда не обидит Фрици, не обратив на себя мой гнев.
Я вглядываюсь в дым.
Мне удается разглядеть Фрици, ее ладонь прижата к моему сердцу, взгляд ясный. Костер рядом с нами пылает, но языки пламени не мерцают. Люди вокруг танцевали, пели и пили – но теперь все замерло, сделалось невероятно тихим.
Девушка, одетая в белое, появляется за спиной Фрици.
– Хольда, – выдыхаю я.
– Я общаюсь только со своим чемпионом, – произносит богиня, дотрагиваясь до плеча Фрици. – Но сейчас, когда она отмечает тебя как своего, я обращусь и к тебе.
Однажды она уже говорила со мной, чтобы устроить мне испытание. Я сжимаю челюсти. Как же я устал от этого.
Но я выдержу все ради Фрици.
Хольда улыбается, будто угадывает мои мысли.
– Как правило, воин Источника контролирует метку, которую получает. Его магия питает символ, придает узору силу.
Я склоняю голову, признавая свою слабость.
– Чего ты хочешь, воин? – спрашивает Хольда. Она приподнимает бровь, оценивая меня. – Ты желаешь обладать мощью десятерых? Татуировку в виде медведя, которая придаст тебе сил для сражения?
Я качаю головой, скрипя зубами. Мне известны легенды о людях, которые впадали в безумие, становились берсерками. Сила давалась им слишком дорогой ценой. Даже ведьмина метка не заставила бы меня принять подобный дар.