Предчувствие перемен
Несмотря на всю свою рутину, на монотонность дороги и внутреннюю апатию, что-то в этот рейс было иначе. Йорген не мог точно сформулировать, что именно, но едва уловимое ощущение, что этот рейс будет отличаться от всех предыдущих, не покидало его с самого начала. Оно было как легкий шепот на краю сознания, как едкий дымок, который невозможно унюхать явно, но который все равно раздражает ноздри.
Обычно Йорген был непробиваем. Его годы за рулем научили его игнорировать тревоги, не поддаваться панике и не позволять эмоциям влиять на работу. Но на этот раз было что-то другое. Это не было страхом в чистом виде, скорее необъяснимое беспокойство на сердце. Оно проявлялось в мелких, незначительных деталях. Например, он проснулся сегодня чуть раньше обычного, хотя его никто не будил. Кофе, который он обычно пил не морщась, казался сегодня особенно горьким. Даже гул двигателя его «Вольво», привычный и убаюкивающий, в этот раз звучал немного тревожнее, словно в нем скрывался чужой, незнакомый рокот.
Он пытался отмахнуться от этих мыслей. Привыкший к логике и механике, Йорген не верил в предчувствия и интуицию. Это были глупости, выдумки нервных барышень, но никак не суровых дальнобойщиков. Однако беспокойство не уходило. Оно скреблось где-то внутри, как загнанная мышь.
На погрузке, хотя все прошло как обычно, Йоргену показалось, что он заметил пару незнакомых лиц, которые слишком пристально смотрели на его грузовик. Он списал это на усталость и паранойю. Мало ли кто там ошивается на складах? Но образ этих лиц, их пустые, оценивающие взгляды, остался в его памяти, хотя он и пытался его стереть.
В дороге он несколько раз ловил себя на том, что без причины смотрит в зеркала заднего вида, пытаясь убедиться, что за ним нет "хвоста". Он, который обычно был совершенно безразличен к другим машинам, теперь невольно следил за некоторыми из них, особенно за теми, что шли слишком долго в его зоне видимости. Это было абсурдно, он сам это понимал, но поделать ничего не мог.
Даже его обычно ровный аппетит давал сбои. Бутерброды казались безвкусными, пиво не приносило привычного расслабления. Каждая остановка на заправке, каждый перерыв на обед казались неестественно долгими, словно он ждал чего-то, что должно было произойти.