Она была прекрасной девушкой во всех отношениях, и до момента зарождения системы Установленного срока она была вполне бодра. Но в то памятное время, когда мы ужинали, мне впервые пришло в голову, что мой друг Красвеллер приближается к своему Установленному сроку, и мне пришло в голову задать себе вопрос о том, каковы могут быть намерения дочери. В голову лезли мысли исключительно о состоянии ее душевных переживаний. В последнее время он ничего не говорил об этом, да и она тоже. В то воскресное утро, когда они с дочерью были в церкви, – а Красвеллер придерживался старой привычки читать молитвы в особых местах в особый день, – я обсудил этот вопрос с молодым Грундлом. До сих пор в колледже никого не было. Трое или четверо умерли естественной смертью, но Красвеллер должен был стать первым. Мы договорились, что до последних недели-двух его будут посещать близкие люди, и я особо упомянул о законе, согласно которому он должен отказаться от всякого управления своей собственностью сразу после поступления в колледж.
–Полагаю, он так и поступит, – сказал Грундл, выразив тоном своего голоса немалый интерес.
– О, разумеется, – сказал я, – он должен сделать это в соответствии с законом. Но он может составить свое завещание ровно в тот момент, после которого он будет помещен на кладбище.
Значит, у него впереди было около двенадцати месяцев. Полагаю, в общине не было ни одного мужчины или женщины, которые не знали бы точного дня рождения Красвеллера. Мы уже ввели в практику нанесение на спины младенцев татуировки с указанием дня их рождения; нам удалось провести эту операцию и над многими детьми, появившимися на свет до принятия великого закона. Были и такие, кто не желал подчиниться ни от своего имени, ни от имени своих детей, и мы предвидели некоторую путаницу в этом вопросе. Разумеется, был заведен реестр, и вскоре нашлись те, кто отказались назвать свой точный возраст; но я уже давно был начеку, и у меня была своя книжечка, в которой были записаны "сроки" всех тех, кто прибыл с нами в Британнулу; и с тех пор как я впервые задумался об Установленном сроке, я был очень аккуратен и старался точно отмечать даты рождений каждого из нас, как только они отмечались. Читатель поймет, как важно со временем стало вести точные записи, и я уже тогда опасался, что после того, как меня самого передадут на попечение, может возникнуть недостаток достоверности. Но мой друг Красвеллер был первым в списке, и в империи не было никаких сомнений в том, в какой именно день он родился. Вся Британнула знала, что он будет первым, и что он должен быть помещен в колледж 13 июня 1980 года. В разговоре с моим другом я часто упоминал этот день, – счастливый день, как я называл его до того, как познакомился с его истинными чувствами, – и он никогда не осмеливался отрицать, что в этот день ему исполнится шестьдесят семь лет.