Выше я постарался обрисовать его дочь Еву, а теперь должен сказать пару слов о личных качествах ее отца. Он тоже был удивительно красивым мужчиной, и, хотя его волосы были совершенно седыми, на его лице было намного меньше проявлений возраста, чем у любого старика, которого я знал раньше. Он был высок, крепок и широк, и в нем не было даже намека на сутулость. Он всегда говорил четко и внятно, и был известен своим сильным голосом, благодаря которому он иногда выступал на некоторых наших десятичных отчетах. Мы установили десятичную ставку налога, чтобы собранная таким образом сумма могла быть использована для оформления колледжа. Население Гладстонополиса настолько преуспевало, что нам было одинаково легко получить десять пенни, как и один. На этих выступлениях любимым участником был Габриэль Красвеллер, и некоторые корифеи, готовые ради своего сиюминутного удовольствия расшатать всю звездную систему, начали шептаться, что Красвеллер не должен быть помещен туда из-за красоты его голоса. Кроме того, трудности несколько усугублялись тщательностью и аккуратностью, с которой он занимался своими делами. Он как никогда тщательно следил за своими стадами, а во время стрижки весь день проводил в шерсточесальне, чтобы проследить за упаковкой шерсти и маркировкой тюков.
– Жаль, – сказал мне однажды один британнулец, который был моложе меня, – что старого Красвеллера нужно запереть, а дело передать в руки молодого Грундла. Молодой Грундл, несмотря на все свое самомнение, и вполовину не разберется в овцах; а Красвеллер гораздо лучше подходит для своей работы, чем для того, чтобы жить без дела в колледже, пока вы не покончите с ним.
В этих словах было много такого, что меня очень разозлило. По мнению этого человека, вся система должна была подстраиваться под особенности индивидуальной фигуры. Человек, который так говорил, вряд ли имел представление об общей красоте Установленного срока. А о порядке внесения денег он отозвался в самых неуважительных выражениях. Я счел необходимым подчеркнуть достоинство церемонии и придать ей как можно меньше сходства с исполнением приговора. И это помещение Красвеллера в колледж должно было стать первым и, согласно моим собственным намерениям, сопровождаться особым изяществом и благоговением.
– Не понимаю, что вы называете "запиранием", – в сердцах сказал я. – Если бы мистера Красвеллера собирались тащить в тюрьму для преступников, вы не смогли бы использовать более отвратительные выражения; а что касается того, как покончить с ним, то вы, я думаю, не знаете о методе, предложенном для того, чтобы добавить чести и славы в последние минуты жизни тех дорогих друзей, чьим счастливым жребием будет уйти от мирских бед среди любви и почитания своих сограждан.