На дворе была середина зимы, и до 30 июня, когда, согласно нашим планам, Красвеллер должен был быть передан под опеку, оставалось целых двенадцать месяцев. Полного года ему, несомненно, хватило бы, чтобы привести в порядок свои житейские дела и выдать дочь замуж; однако этого оказалось недостаточно. Он по-прежнему занимался своими делами с удивительной для того, кто так скоро должен был покинуть этот мир, расторопностью. Овечье стадо, которое он готовил к откорму, хотя и могло быть сострижено им собственноручно, все равно не вернется к нему на счет. Правда, они принесут прибыль его дочери и зятю; но при таких обстоятельствах ему следовало бы оставить стада зятю и заняться другими делами. "В колледже нужно посвятить год последнему курсу обучения, чтобы постепенно отучить ум от неблагородного искусства делать деньги". Однажды я уже беседовал с ним на эту тему, но он оставался так же прикован к данным о ценах на шерсть, которые поступали к нему с английских и американских рынков. "Это все ради его дочери", – говорил я себе. – "Если бы он был благословлен сыном, все было бы иначе". Итак, я сел на свой паровой трицикл и через несколько минут был в Литтл-Крайстчерче. Он возвращался после тяжелого рабочего дня на пастбище и казался торжествующим и одновременно настороженным.
– Вот что я вам скажу, Невербенд, – сказал он, – у нас здесь будет грипп, если мы не будем следить за собой.
– А вы обнаружили его симптомы?
– Среди моих собственных овец – нет, но я хорошо знаю его признаки. У меня особая сухая трава, и за моими стадами замечательно ухаживают; но я вижу признаки этого. Только представьте себе, что было бы, если бы грипп появился в Британнуле! Если бы он распространился, мы были бы не в лучшем положении, чем австралийцы.
Возможно, в этих словах сквозила тревога за дочь, но они до странности напоминали те переживания, которых можно было ожидать от него лет двадцать назад.
– Красвеллер, – сказал я, – не могли бы мы с вами пройти в дом и немного поболтать?
После чего я слез с трехколесного транспорта.
– Я планировал заняться очень важным делом, – сказал он, демонстрируя нежелание участвовать в разговоре. – У меня на лугу пятьдесят жеребят, и мне важно, чтобы они получали теплый ужин.
– Как будто у вас недостаточно людей, чтобы позаботиться о пропитании вашего поголовья, не утруждая при этом вас. Я приехал из Гладстонополиса, потому что должен был увидеть вас, а теперь меня отправляют обратно, чтобы вы могли заняться приготовлением горячего пюре! Проходите в дом.