Эпилог
Когда-то давным-давно жил творец по имени Леонардо. Размышлял он об истинной окраске листвы. Ему думалось, художник должен сорвать листок с дерева, которое хочет изобразить, и по этому образцу приготовить свои краски.
Но хватит ли на земле листьев для каждого художника? Их полет по осени только кажется вечным и неизбежным. Одни листья не распустятся по весне. По вине человеческой или вовсе от холода. Другие листья сгорят на заре июля. По вине человеческой или вовсе от крепкой жары. Остатки догорают под ногами. Прямо сейчас.
Что же останется художнику?
Неистово-желтый рассвет на границе степи.
Двое мужчин и две женщины на остывшей земле.
И солнце, что наконец светило им в спину.
Неистово-желтый свет.
Ворона разбилась об лед
Я стояла одна на Высоком угоре.
Отсюда река нараспашку. По обе руки. На реке стоит наше Беловодье. Дома на угорах соединяет река, ограждают леса и болота. Здесь меня угораздило родиться.
Вся жизнь вокруг одной реки. Даже главные дни в году – ледоходные. Веками заведено было ждать, когда очистится река и откроется летняя дорога. Ледоходные дни – пограничные. Старая дорога разладилась, а новая только наметилась. Помню, смотрю на льдины – белые, быстрые, – ощущается направление, а затем и путь проступает. Самые смелые беловодцы скорее лодки спускать, но зачем спешить, все своим чередом, успеется. Лед не может идти вечно, он точно закончится, как же иначе.
Разве можно было так доверять реке?
Сбились со счету, сколько живем без ледохода.
Что-то разладилось в Беловодье. То ли мы разладили с рекой, то ли она с нами.
Угоры в Беловодье разные, мои – Кулойские. Отсюда и мама, и папа.
Я с детства приучена к реке в любое время. Летом дни сами собой около воды проходят, а зимой дедушка показывал, что вода продолжает жить подо льдом. Холода у нас крепкие, долгие, но река приспособилась к ним. Знаю, она не промерзает насквозь, а просто укрывается на время. Видела своими глазами, что есть вода подо льдом. Значит, даже в самую долгую зиму ждет, когда вспомнят ее, позовут.
Сейчас разве заглянешь в прорубь – невиданно толстый лед. Дедушка пробурил бы, но нет его. Дяде Юре такой лед не осилить, а папу я давно на реке не помню. Никанор, жених мой, совсем не приучен к реке. Он родом с других угоров, Широких, в устье нашей реки. Они от воды подальше, и, видно, правильно – нечего смотреть на лед.