– Сделаем. Я перезвоню.
Теперь оставалось только купить билеты в Париж и ждать звонка Купера. Не успел Балм впасть в задумчивость, как раздался телефонный звонок. «Как бы Купер не был хорош, но так быстро он бы не перезвонил, может, Трейси забыла что-нибудь сказать», – подумал Балм.
– Слушаю, – ответил он.
Из динамиков раздавались чьи-то отдаленные голоса и неровное, шипящее дыхание.
– Кто это?
На другом конце провода молчали.
– Если это какие-то шутки, то…
– Лесли, это Купер, – голос был точно такой же, как у Купера. Но номер не его.
– Купер?
– Добрый день, отель Виктория, – теперь это был голос девушки из гостиницы.
– Черт, кто это? – спросил Балм.
– Спокойной ночи, капитан Балм, – раздался голос Трейси.
Руки Балма похолодели. Он ничего не отвечал. Снова послышалось чье-то тяжелое дыхание, затем раздался стон.
– Кто ты?
– Я капитан Лесли Балм, – теперь капитан услышал свой голос.
– Где Саймон? – с легким волнением спросил Балм.
Капитан услышал смех. Голосок был пронзительный, звонкий. Это была девочка. Что-то в ее смехе было дикое, страшное. Звучал он как-то неестественно.
– Ты не смог спасти меня, но хочешь спасти его. Чем он лучше меня? – капитан замер, это был ее голос.
Голос, который Балм не слышал уже около года, и никогда больше услышать не мечтал. Лицо капитана помрачнело, ноги подкосились, и он рухнул в кресло. По всему его телу пробежала дрожь. От этого голоса он забыл все на свете, мозг не слушался, всю комнату заполонил туман, а взгляд капитана в отчаянии метался по комнате.
– Сара, это ты, Сара? – голос капитана дрожал и прерывался, на глаза навернулись слезы.
Снова раздался смех девочки. Капитан не мог прийти в себя, память его вызывала сотни образов, они шли друг за другом, как фильм. Он мог лишь наблюдать их. Руки его онемели, он хотел сказать что-то еще, но не мог выдавить из себя ни единого слова, голос не слушался его.
– Мышата его не найдут. Никогда не найдут, – прошептал детский голос. Затем девочка засмеялась и раздались гудки.
Рука капитана выронила телефон.
– Сара, Сара… – обессиленно повторял Балм, голос его дрожал, а из глаз продолжали медленно капать слезы.