Мое впечатление от этого разворачивающегося психоаналитического исследования этого пациента было следующим: "Я больше не управляю своими эмоциями, я больше не чувствую».
Это то, что в психоанализе называется интерпретацией. Моя интерпретация заключалась в том, что за всеми этими поверхностными явлениями скрывался основной страх, основное чувство тревоги и страха. Я сказал это пациенту. Что есть такая интерпретация. Я говорил ему это не один раз, а несколько раз, по мере того как картина разворачивалась. Мне казалось, что это то, что он чувствует. И ему не составило труда согласиться с этим.
Итак, когда я сказал это пациенту, ему также было несложно это принять. И мы продолжили. Картина раскрывалась, когда он все больше доверялся и говорил откровенно о том, что его тревожило, что его беспокоило. Одно приводило к другому. В итоге он был готов принять то, что стало для меня очевидным, а именно, что он не различал и не понимал ни свои эмоции, ни чужие.
Итак, вот как психоаналитик посмотрел бы на этого пациента. Два совершенно разных взгляда на одно и то же. Как психоаналитик может привести эти две вещи в соответствие друг с другом? Надеюсь, вы тоже видите, что их необходимо привести в соответствие друг с другом, потому что это значительная и важная часть того, что происходило с этим пациентом.
Если я подумаю сейчас с позиции нейропсихоанализа, а не просто описав, что произошло в процессе моего знакомства с этим пациентом как с личностью. Что является еще одним способом описания психоаналитического сбора анамнеза – это действительно понимание того, кто этот человек, что им движет, что эти мысли и чувства значат для него, какова цель этих мыслей и теорий, которые он имеет, что за этим стоит.
Итак, вот как я, как нейропсихоаналитик, понял, что происходило с этим пациентом, это я рассказал и ему.
Именно этим занимается нейропсихоанализ. Он не делит. Он соединяет. Он говорит: этот ребёнок – и мозг, и душа. И симптом, и смысл. И если мы хотим помочь – нам нужно видеть всё это сразу.
Я уже слышу вопрос: «А где здесь наука? Где доказательства?» И отвечаю: доказательства в работе. В результатах. В том, как меняется человек, когда к нему относятся не как к набору симптомов, а как к живому существу, с историей, телом и духом.
И тут возникает ещё одна точка – пожалуй, одна из самых непростых: отношение между телом и сознанием. Вся западная философия веками пыталась объяснить: где проходит граница? Где кончается плоть и начинается душа? Где заканчиваются импульсы и появляется «я»?