Дом звал её.
Ей показалось, что изнутри доносится звук – не шаги, не голос. Что-то похожее на капли, падающие, в пустую банку.
Кап.
Кап.
Кап.
– Это глупо, – сказала она себе. – Очень глупо. У тебя контрольная по математике. Ты должна идти.
Но ноги не слушались.
Они знали: дом, наконец, проснулся. И он ждал.
Элайра сделала шаг вперёд.
Калитка не скрипнула – она вообще не издала ни звука, словно сама открылась ей, без сопротивления. Дорожка к дому была усыпана влажными листьями, но ни один не прилип к подошвам её ботинок. Она шла, как будто по воздуху. Сердце стучало громко, и ей показалось, что дом слышит каждый удар.
Она остановилась на крыльце. Дверь была приоткрыта всё так же – не больше, не меньше. Просто щель, в которую мог бы протиснуться ветер.
И вдруг – запах.
Свежий. До мурашек.
Как будто кто-то только что разлил по полу утренний дождь. С запахом мокрой древесины, яблоневой коры и… чего-то ещё. Незнакомого. Словно цветка, который растёт только под дождём и только по ночам.
Она вдохнула глубже – и вошла.
Дом был живым.
Это стало ясно сразу. Он не скрипел, не шелестел, не гудел, как старые постройки. Он… звучал. Дышал. Где-то высоко над головой прокатился тихий гул, похожий на раскат грома в далёких горах. В углу гостиной на секунду вспыхнула лампа, а потом затихла, будто моргнула.
На полу не было пыли. Ни единой соринки. Стены были обиты тканью, плотной, как старые гобелены, но на них не было узоров – только следы воды. Будто по ним капала память. Кап-кап. В каждом пятне – история.
Элайра шла медленно, словно боялась разбудить кого-то. Она не знала, куда идти, но ноги вели её сами. Вглубь. Вглубь дома, где было темнее, прохладнее и влажнее.
Она дошла до лестницы. Узкая, деревянная, будто ведущая не на второй этаж, а куда-то вверх, в другие времена. И, словно в ответ на её нерешительность, наверху раздался звук – мягкий, обволакивающий, как дождь, бьющий в стекло.
Она поднялась. Первая ступень – скрип. Вторая – глухой стон. На третьей ей показалось, что за спиной кто-то дышит. Оглянувшись – там была только пустота и медленно ползущий полусвет от стеклянного витража.
Наверху – дверь. Такая же старая, с облупившейся ручкой. Она потянула её – и вошла.
Комната была круглая. Окна – высокие, витражные, и все они смотрели в небо. Но небо было не таким, как снаружи. Оно было… другим. Чёрно-синим, будто над ней висело ночное море. В нём плавали облака, похожие на медуз. И в каждой капле света – что-то живое. Что-то, что глядело в ответ.