– Просто так, – тихо сказала она.
Щёлкнула выключателем – лампа резанула глаза.
– Уроки сделала?
– Да.
– А это что у тебя? – Заметив заколку, взяла её в руки:– Опять всё ломаешь. Я же просила аккуратнее. Ты теперь взрослая девочка.
Катя кивнула. Она не сказала, что и так старалась быть бережной. Чтобы меньше просить. Вообще – не просить.
Я вернула заколку ей в ладонь и уже собиралась выйти.
– Мам, – голос был едва слышен.
– М-м?
– А ты бы хотела, чтобы я была другой?
Я вздохнула:
– Что за глупости. Всё, спать скоро. Не начинай.
И вышла.
Из дневника Кати:
«Когда я была маленькой, мне всё время казалось, что у мамы внутри – часы. Всё у неё тикало: быстро, точно, без остановок.
Она была добрая, но как будто не настоящая. Я пыталась с ней говорить. Рассказывать, просить, советоваться.
Но ответ был неизменный – “позже”. Потом я научилась не делиться. Потому что “позже” никогда не наступает».
Я читаю, и внутри – пустота.
Потому что она права. У меня внутри правда были часы. Вечно спешащие. С утра до вечера, с вечера до утра.
“Сначала работа, потом всё остальное.”
Я тогда гордилась, что Катя рано стала самостоятельной. Сама решала проблемы. Сама делала по дому.