Джек обернулся. Перед ним стояла женщина средних лет, в чёрной кофте и с серьёзным выражением лица. Лицо грубоватое, но с добрыми глазами.
– Виолетта Крейн? – уточнил он.
– Да. Главный визажист на площадке. С Изабель я работала почти ежедневно.
– Вы последний человек, кто видел её живой в этой комнате?
– Насколько мне известно – да.
Она переступила с ноги на ногу. Джек уловил, как её пальцы мнут край рукава. Нервно. Слишком нервно.
– Расскажите, – спокойно сказал он. – Последние минуты, что помните.
Виолетта кивнула, глубоко вдохнула.
– Это было около восьми вечера. Она пришла с площадки, слегка раздражённая. Ветер растрепал волосы, она злилась. Сказала, что сцена – ерунда, сценарий сырой. Просила срочно поправить причёску, потом макияж – чуть подправить под скулы. Я заметила, что она дрожит. Не от холода. От чего-то другого. Я спросила, всё ли в порядке. Она не ответила. Только смотрела в зеркало, как будто видела там не себя.
– Вы были с ней до конца?
– Нет. Она попросила остаться одна. Закрыла за мной дверь. Это было… минут за двадцать до её ухода.
– Кто ещё мог быть рядом?
– Тогда? Никого. Но до этого – Эмма Ларкин заходила, минут на пять. Говорила, что хочет «извиниться за резкие слова». Изабель выглядела раздражённой после её визита.
– Вы слышали, о чём они говорили?
– Нет. Я вышла, чтобы приготовить новые кисти и спонжи. Но когда вернулась, Изабель уже одна сидела, и лицо у неё было… совсем другим.
Джек подошёл к столу. Зеркало с яркими лампочками, в которых всё казалось преувеличенным: блеск – ослепляющим, морщины – безжалостными. На столе всё было аккуратно разложено: пудры, кисти, туши, помады. За исключением одного: футляр с алой помадой лежал в стороне, с открытой крышкой, как будто её выронили в спешке. Джек надел перчатки и взял футляр.
На внутренней стороне крышки – крошечный отпечаток пальца. Он аккуратно убрал его в пакет.
Он перевёл взгляд на зеркало. Под определённым углом, на стекле, проступали еле различимые следы от пальцев. Кто-то держался за края, крепко, будто не хотел уйти. Или не хотел смотреть.
– А на дверной ручке? – спросил он у техника, стоявшего у порога.
– Сняли отпечатки. Только Изабель и Виолетта. И ещё один – смазанный, неполный. Возможно, женский.
– Сохраните. Может пригодиться.
Джек осмотрел гардеробную зону, за ширмой. Там – вешалки с костюмами, ящик с аксессуарами. Один из халатов – тонкий, атласный, красного цвета – был не на вешалке, а скомкан на полу. Джек поднял его. На ткани – пятно, тёмное, как будто от вина. Или – от крови?