– А что деревня? – весело переспрашивает госпожа Флорис. – Завтра они приведут мне новую девушку. – Она хихикает, наматывая на пальцы локон волос Адерин. – Но… зачем они мне теперь? Обучать их каждый раз так утомительно.
Другие фейри молчат, только смотрят, даже иллюзия Мирии словно бы смотрит на нее тоже. Их бессловесное любопытство душит так же сильно, как и чувство предательства.
Почему они не подождали всего один день? Почему они не выгнали ее в тот момент, когда договор прекратил действовать?
– Пожалуй, я могу пропустить несколько лет, – говорит госпожа. – Может, следующие три года. А потом еще три… Посмотрим, да, моя птичка? Или ты хочешь их наказать?
О…
Значит, вот так?
Адерин внезапно хочет засмеяться. Значит, ее лучший способ помочь собственной деревне – это превратиться в рабыню? Значит, все, что нужно было, это уйти и никогда не возвращаться?
Какая-то ее часть, злая, уставшая и отчаянная шепчет: попроси их наказать, пусть они заплатят тоже. Они сами вырыли себе яму, просто… подтолкни. Это же так легко, одно лишь слово. Лишь прекрати на одно короткое мгновение быть хорошей.
Она хочет согласиться. Она хочет… захотеть их наказания по-настоящему.
– Нет, – шепчет Адерин, почти выталкивая из себя это слово, раздирая себе горло. – Не надо.
Госпожа Флорис смеется, так близко к ее лицу, что Адерин чувствует горячее дыхание на щеках. Пожалуйста… пусть все просто закончится. Пусть все окажется лишь кошмаром, от которого она скоро проснется, а потом забудет его, как часто забывает любые другие сны.
– Жаль, – тянет госпожа Флорис. – Из тебя бы вышла неплохая фейри, позволь ты себе отказаться от сердца.
Адерин не отвечает. Это не вопрос, не приказ, не просьба, она не обязана. Она только думает о том, получила бы она крылья, если бы позволила себе согласиться – и отказаться одновременно. Стоят ли крылья того, чтобы перестать быть собой?
Стоит ли возможная – лишь возможная, кто знает, перестанет ли действовать договор – свобода ее сердца?
Госпожа Флорис фыркает, похоже, потерявшая интерес, и отходит от нее, туда, в толпу фейри. И Адерин вдруг снова чувствует собственное тело, чувствует как дрожит. Она падает на колени, потому что ноги ее больше не держат, стукается больно о холодный паркет и закрывает лицо руками.
Она бы свернулась калачиком, но не может. Все силы уходят на то, чтобы дышать как можно глубже.