И тогда он сделал шаг. Не рывком, не прыжком. Осторожно, медленно. Подошел вплотную к решетке, разделявшей их. Он не лаял. Не рычал. Он просто смотрел. Смотрел прямо в глаза Лизе.
Лиза, все еще дрожа, не могла оторвать взгляда. Сквозь пелену слез и страх она увидела не зверя. Она увидела… такую же растерянность… Такую же боль… Что-то глубокое и печальное в этом взгляде.
Гром медленно, очень медленно протянул морду сквозь прутья. Он не пытался прыгнуть или схватить. Он осторожно, почти нежно, ткнулся холодным мокрым носом в ладонь Лизы, которая инстинктивно прижалась к стене.
Прикосновение было неожиданным. Холодным. Мокрым. Совершенно реальным.
Весь оглушительный шум приюта – лай, визги, голоса детей, окрики учительницы – словно отступил на второй план. На мгновение в мире остались только они двое. Тихо плачущая девочка у стены. И огромная, внезапно замолчавшая собака за решеткой, осторожно тыкающаяся носом в ее руку.
– Лиза! Ты чего там? Идем! – резко позвала Анна Николаевна, заметив, что девочка отстала.
Заклинание рухнуло. Лиза вздрогнула и отдернула руку, как обожженная. Гром тихо взвизгнул, отпрянув от решетки.
– Эй, смотрите, Гром испугал Лизу-тихоню! – засмеялся Макс.
– Плачет!» – хихикнула Катя.
– Ничего не случилось? – с тревогой спросила Анна Николаевна, подходя. Она бросила неодобрительный взгляд на Грома, который снова забился в угол вольера, отвернувшись. – Ужасная собака. Совсем неуправляемая. Пойдем, Лиза, не стой тут.
Учительница взяла Лизу за плечо и мягко, но настойчиво повела за уходящим классом. Лиза шла, не оглядываясь, вытирая щеки рукавом. Сердце все еще бешено колотилось, в ушах звенело. Но на ладони, там, где коснулся холодный собачий нос, осталось странное ощущение. Не отвращение. Не страх. Что-то… иное. Что-то, заставившее ее, уже в дверях, украдкой обернуться.
В дальнем углу своего вольера сидела большая серая собака. Он не лаял. Не бросался. Он просто сидел, уткнувшись носом в прутья, и смотрел ей вслед. Его карие глаза в полутьме угла казались огромными и… бесконечно грустными.
Лиза быстро отвернулась и вышла на улицу, глотнув полной грудью свежего, тихого воздуха. Но образ этих глаз и ощущение холодного носа на ладони не отпускали. Катастрофа обернулась… загадкой. Самой странной загадкой в ее жизни.