Зверь Божий - страница 37

Неждан щекой и лбом чувствовал твёрдость простого деревянного наперсного креста, а вокруг в буйстве, в своём постижимом только Богу слаженном буйстве гремели птицы.

Вечером огонь в очаге не плясал – угли тлели, без спешки отдавая тепло. Мягкий свет, ровный, неискажённый, ложился вокруг. У Неждана болели рёбра, есть он мог только кашу – жевать не мог, болела скула, левый глаз заплыл. Брат Парамон припадал при шаге на ногу и лежать мог лишь на правом боку.

Неждан чистил меч. Ветошкой уже привычно пробегал по лезвию, на котором играли отблески.

– Тебе первому стоять, – сказал брат Парамон.

Лето набрало полную силу. Неждан упражнялся со щитом, дубиной и жердью. Подбрасывал и ловил на конец меча камешек, туго завязанный в холстину. Ставил силки, проверял верши, стирал в ручье порты и много слушал. Иногда не понимал и не запоминал тех слов, что говорил брат Парамон про Бога, но всегда улавливал смысл произнесённого, потому что было оно в согласии с великолепием трав, цветов, деревьев, живых тварей, ветров, небес и звёзд вокруг. И после этих слов хотелось кланяться не только камню, который в руках уже стал лёгок и привычен, но и всему, что вокруг. Кланяться земле. А перед небом склонять голову не приходилось, оно и так было высшим, и всё было под ним.

Те лапти, что в дорогу дал отец, давно истёрлись, истрепались. Но бросить их в текучую воду ручья Неждан долго не решался, а когда наконец, бросил, то смотрел, как они уплывают, и с ними словно уплывало и то, что связывало его с родимым селищем.

И вновь подумал, что, когда вернётся к отцу, к матери, сам в сапогах да с мечом, ещё и Белянке сапожки привезёт.

А пока вновь отлучившийся во Владимир-городец брат Парамон принёс ему новые лапти. Но их надевать Неждан и не собирался – в лесу летом не было нужды. Ходил босый.

Поутру, когда поели, Парамон сказал:

– Собирайся. Идём далее.

Странно и даже немного тоскливо стало Неждану, когда с торбой и завёрнутым в холстину мечом на плече он уходил от остывшего очага. Щит, жердь и дубина сиротливо лежали в траве.

Вслед за братом Парамоном, подойдя уже почти к самому краю поляны, он вдруг развернулся и, подбежав к камню, отвесил земной поклон.

Брат Парамон не сказал ни слова, только кивнул, когда Неждан вернулся, и молча зашагал в сторону Владимира, раздвигая травы посохом с крестом.