– Берточка, – позвала я подружку, – ты думаешь, я в детский лагерь еду, что ли?
– Куда?
– Туда, – покачала я головой, поскольку и сама не знала, что это. – Я военнопленная, ясно тебе? Какое на фиг «положение»?! Фирс с батей белены обожрались, похоже, – покачала я головой. – Валить надо, да стрёмно как-то. В империи голод и разруха, а я…девка, да ещё и с чудиной… сплошное расстройство, – глубоко вздохнула я. – Как ни крути, а похоже от поездки на юг не отвертеться. Ладно уж, чего гадать, будет день – будет пища.
– Точно, – кивнула берта, положив рядом со мной крошечный пирожок не первой свежести, – вчера на ужин пекли с капустой, – прошептала она мне на ухо, – я для тебя припасла.
– Спасибо, – шмыгнув носом, поблагодарила я. – Когда меня выпустят, ничего не слышно? Амнистия предвидится? – печально взглянув на пирожок, который как обычно мне не дано будет донести до рта, вздохнула я.
– Граф сказал не раньше, чем готовый к отбытию экипаж будет стоять во дворе замка.
– Ну, не думала, что скажу это, но хотелось бы, чтобы они поторопились, что ли…
***
– Чего тебе? – сверкнув тяжелым взглядом на вошедшего в кабинет господина Фирса, буркнул граф.
Меньше всего на свете ему сейчас хотелось разговаривать с этим дармоедом. Дети давно выросли, чему ещё их можно обучать? Пора бы и честь знать! Да, война эта, к тому же он согласился учить их за харчи, комнату и пару монет, вроде и не выгонишь.
– Ваше Превосходительство, я всё же намерен просить вас попытаться оставить Элию дома. Она же девушка, совсем девочка, как вы можете так просто согласиться на такие условия, – Эдвин сумел заговорить лишь спустя продолжительную паузу, прекрасно осознавая, чем этот разговор может обернуться непосредственно для него.
Какое-то время граф сверлил его тяжелым взглядом то и дело сжимал и разжимал кулаки. Эдвину даже стало казаться, что граф борется с желанием как следует ему наподдать. Что в принципе и не удивительно, после того, что эта несносная девчонка учудила! Как теперь давить на жалость, когда на фамильном столе в столовой едва не пропечатался слепок с лица наследника графа.
Но всё же Эрдас Изэр глубоко вздохнул и заговорил:
– Знаешь ли ты, какую сумму к изъятию получили другие вассалы? А для Изэр всего одно требование – Элия. Впереди зима и если я скажу, что выбираю деньги, то Изэр не переживёт эту зиму, Фирс. Ни я, ни мои дети, ни подданные. Понимаешь? Эта земля моя ответственность, как и люди, которые служат мне. Элия всю жизнь провела под защитой этих стен, не зная ни нужды, ни опасности внешнего мира и это не привилегия! Это обязательство перед графством Изэр…