Дани ведь там нет? Он, вроде, уходить собирался, не остался же сидеть в грязной рубашке. Господи, прошу, пусть его там не будет. Пусть там вообще никого из тех парней не будет. Это ведь возможно? Прошло достаточно времени, они могли закончить празднование, и их комнату заняла другая компашка. Но нет, сегодня явно не мой день, и надо его черным пометить в календаре.
Глубоко вдохнув, мысленно молюсь всем богам и, аккуратно постучав, толкаю дверь.
– Здравствуйте… – замолкаю, едва порог переступаю.
Здесь явно уже помыли полы и убрали все последствия моей выходки. А сидящие полукругом парни устремили свои взгляды на меня. Не особо обращаю внимание на смешинки в их глазах, потому что сама смотрю в центр, где находится моя первая безответная любовь. На Дане чёрная чистая рубашка и другие брюки. Сам он вальяжно расселся на диванчике, забросив одну руку на спинку и ногу на ногу. В его глазах читаю смесь злости и веселья и начинаю догадываться, что испорченные тарталетки – его рук дело, после того, как замечаю на столе корзинку со специями.
– Ну, извиняться будешь? – открывает рот Даня, а у меня дыхание сбивается.
Зачем? Зачем он это делает? Издевается? Но за что? За помои или за пощёчину? Скорее второе, наверняка не привык, что ему отказывают, ещё и в такой грубой форме. По нему видно, что девушки с удовольствием проводят с ним ночи. Да чего греха таить, я и сама не против, просто не так, не лишь бы, я по любви хочу.
– За что? За то, что вы специально испортили блюдо? – с вызовом смотрю на него, а парни вокруг издают звуки, похожие на вой, явно ожидая зрелища.
Даня так резко встаёт с дивана и подходит ко мне, что я на инстинктах подаюсь назад, но парень впивается в мой локоть, удерживая на месте.
– Мелкая, ты понимаешь, что только дразнишь зверя своим поведением? – спрашивает, наклонившись так близко, что я ощущаю его дыхание на своих губах.
Смысл его вопроса до меня не доходит, все мои чувства направлены на то, чтобы не свалиться в обморок от его близости. От него пахнет морским воздухом, свежестью и мятой. Тёмные волосы спадают на лоб, глаза цвета серого неба блуждают по моему лицу, застыв на приоткрытых губах дольше, чем следовало бы.
– Что? – мой вопрос звучит так тихо, что не уверена, расслышал ли он.
– Мне не отказывают, мелкая, – усмехается. – Теперь ты – моя цель, – добавляет, а мой мозг настолько атрофировался, что я вообще перестаю хоть что-то понимать.