А не надо было над сироткой измываться!
И тут стены затряслись, пол заходил ходуном. Что это?!
Спустя миг выяснилось, что это леди Кэтрин спешила на крики своих драгоценных дочурок!
Дочурки же смотрели на меня с видом победительниц и своими гаденькими ухмылками словно говорили: «Ох и задаст тебе маменька трепку!»
Дверь в гостиную, где я очнулась после падения с десятого этажа, с грохотом ударилась о стену, и внутрь комнаты ворвалась разъяренная фурия. Мачеха Хлои женщиной была крупной. Ее корпулентные достоинства так и норовили вылезти из корсета, словно поднявшееся дрожжевое тесто из слишком тесной для него миски.
– Что… случилось? Что… за крики? – из-за одышки леди Кэтрин говорила с большими паузами. За ее спиной в дверном проеме маячила высокая мужская фигура.
У нас гость?
При виде матушки мои сводные сестры принялись тараторить, перебивая друг дружку:
– Лентяйка Хлоя совсем отбилась от рук.
– Не хочет мыть окно.
– И завтрак готовить тоже не хочет.
– Она сказала, что этот дом принадлежит ей и что мы должны убираться на все четыре стороны.
– Прямо сейчас.
Брови мачехи сошлись под грозным углом. Она медленно-медленно повернула голову в мою сторону и тяжело уставилась на меня исподлобья.
– Это правда, Хлоя?
Будь сейчас на моем месте ее затюканная падчерица, от такого гневного взгляда наверняка грохнулась бы в обморок. Но после падения с десятого этажа человека уже сложно чем-то напугать.
– Нет, неправда.
Решив, что я струсила и пошла на попятную, сестрицы-гадюки торжествующе ухмыльнулись.
Не дав им порадоваться победе, я добавила спокойным тоном:
– Вы должны уйти отсюда не прямо сейчас, а к вечеру. У вас есть время перевезти вещи в свой старый дом на улице Фонтанов.
Право слово, я сама себе удивлялась. Раньше, до своей смерти, я была человеком мягким, неконфликтным, терпела, сглаживала острые углы, но к чему меня это привело? Моя жизнь закончилась на бетонной парковке. Больше таких ошибок я не совершу.
От моего заявления глаза мачехи едва не выпали из орбит, ноздри раздулись, а лицо стало таким красным, что я обеспокоилась ее здоровьем. Как бы ни схватила сердечный приступ.
Трясясь от злости, леди Кэтрин открыла рот и, похоже, приготовилась утопить меня в потоке брани, как вдруг за ее спиной громко пробасили:
– Что? В дом на Фонтанах? Я не согласен! Мне и одному там тесно.