Сильра зло прошипела:
– Дурак несчастный!
Мощным движением руки она погасила огненную стихию, окутав пеплом полуразрушенные стены.
Оба долго стояли молча, глядя друг на друга сквозь дым и полумрак.
– Ну? – тихо пробормотал наконец растерявшийся ученик.
Наставница внимательно изучала выражение лица юноши.
– Скажи-ка мне, ты точно помнишь дорогу сюда?
Аррин хмуро покачал головой, осознавая странность происходящего. Память будто туманом заволокло: воспоминания утра постепенно тускнели, теряя чёткость очертаний. Лицо девушки-оруженосца начало казаться смутным пятном, словно чья-то злая воля стирала образы прошлого.
***
Когда Аррин выдернул Игнисар из груди каменного идола, пламя мгновенно погасло. Обрушивающийся храм застыл, словно время остановилось навсегда. Вокруг лишь чёрный пепел да тишина… Но среди серого мрака он заметил фигуру ребёнка примерно семи лет – того самого мальчишки, чей взгляд преследовал его во сне всю жизнь.
Мальчик неподвижно стоял перед алтарём, облачённый в белоснежную ризу, украшенную знаками древних ритуалов. Руки его сковывали цепи из чёрного камня, а глаза мерцали адским светом.
– Опоздал, – тихо прошептал ребёнок голосом, похожим на шорох старых страниц и треск полыхающего костра. – Меня избрали взамен тебе.
Страх сковал тело Аррина. Из глубин памяти всплыло давнее воспоминание, много лет скрытое от сознания:
Произошло это ровно десять лет назад. Тёплой летней ночью в родное село Аррина явились таинственные жрецы Безмолвия. Старейшины молча стояли вокруг, дрожа от страха, пока один из пришлых сурово спросил: «Где дитя с печатью?» И тогда отец деревни жестом указал на мальчика-соседа, сынка местного кузнеца Элайда. «Глаза его уже горят! Подходит идеально.» – равнодушно заявил старший жрец, протягивая руку к ребёнку.
Маленький Элид покорно пошёл вслед за ними, даже не вскрикнув. А уходя, спокойно взглянул через плечо прямо туда, где в темноте подполья скрывался юный Аррин.
Искажённая Правда
В тревожащем видении мальчик-Элид приблизился к Аррину. Цепи на его запястьях обратились змеями, впившимися кольцами в ступни юноши.
– Если бы ты вышел тогда. Они забрали бы тебя. Я же остался жив, – хрипло выдохнул он, рассыпаясь песком сквозь губы. – Ты похитил мою судьбу. Верни её обратно!
Стенки древнего храма вспыхнули вновь, однако сейчас огонь пылал цветом холодной ртути. Сам Элид растаял в клубящемся тумане, оставив лишь собственный низкий шепот, слившийся с ревущим пламенем: