Мать, казалось, потеряла дар речи, но всё же попыталась ответить.
– Ты не понимаешь… я просто хотела, чтобы ты был с нами…
Его лицо исказилось от гнева. Схватив стоявший рядом стакан, он швырнул его в стену. Стекло разлетелось на осколки, которые упали на пол, отражая холодный свет лампы. В этот момент он впервые повернулся к Лео, стоявшему в темноте.
– И ты, – произнес он, указывая на него пальцем, – думаешь, что сможешь жить за мой счёт, не выполняя никаких обязанностей? Думаешь, твои слабости и страхи помогут тебе выжить? Мир не принадлежит таким, как ты, – с этими словами он отвернулся и, пошатываясь, прошел в спальню, громко хлопнув дверью.
Мать бросилась к Лео и прижала его к себе. Её руки слегка дрожали, но она пыталась его успокоить.
– Всё будет хорошо, – прошептала она, гладя его по голове. – Ты же знаешь, что я всегда рядом.
Но он чувствовал, что её слова больше не могут его защитить. В ту ночь он долго не мог уснуть, чувствуя, как внутри него нарастает страх, смешанный с отчаянием и болью. Он понял, что его прежнего дома – уютного места, наполненного теплом, – больше не существует. Их семья превращалась в руины, в которых уже нельзя было спрятаться от тьмы.
Глава 3: Последний день
Вечер наступил тягучей, давящей тишиной. Лео сидел в своей комнате, стараясь отвлечься от тревожных мыслей. Он рисовал – это всегда его успокаивало. Линии карандаша ложились на бумагу, превращаясь в причудливые образы и формы, но его руки были напряжены, а в голове крутились слова отца, сказанные накануне. Он не знал, что с этим делать, как избавиться от этой тьмы, поглотившей их дом.
Звук открывающейся двери заставил его вздрогнуть. Он услышал тяжёлые шаги отца в коридоре. На этот раз он вернулся позже обычного и, судя по всему, снова был пьян. Лео тихо подошёл к двери своей комнаты, прислушиваясь. В доме не было ни звука, только гулкое эхо его шагов.
Лео почувствовал, как его сердце сжимается от страха. Он знал, что что-то произойдёт, но не мог понять, что именно. Он напрягся, его дыхание стало прерывистым, пока он стоял, затаив дыхание, и вдруг услышал голос отца, гулкий и хриплый, доносящийся сквозь стены.
– Всё это было ради вас, – гремел его голос, казалось, обращаясь ко всему дому, к каждому предмету, к пустоте, в которой он не мог обрести покой. – Всё, ради чего я жил, рухнуло. Всё, что я создал, – пустота…