Я не могу этого выдержать, вырываюсь из объятий Алексея и стремглав бросаюсь прочь, но на пороге останавливаюсь с мыслью: «УХОДИТЬ НЕЛЬЗЯ! Это значит – признать свое поражение и дать фору Мажору! Не дождется!» Я поворачиваю к барной стойке и заказываю себе безалкогольный коктейль. Ко мне подбегает Лада. Садится рядом. Тоже заказывает коктейль. Молчит! Подходит насупленный Серега. За ним Пашка.
– И что это было сейчас? – нарочито громко спрашивает Сергей, глядя на меня с обидой и злостью. Права на меня заявляет прилюдно!
– А что было? – удивляюсь я, – Платонов пригласил танцевать. Нельзя?
– Я думал, ты – моя девушка, а ты с ним обжимаешься! – еще громче говорит Серега.
Я ухмыляюсь, правда через силу, (ишь, возомнил себе индюк надутый) и так же громко отвечаю ехидно:
– Серьезно, Сереж? Твоя девушка? А почему я об этом не знаю?? Это ты для себя сам так решил? Без меня?
Вокруг одобрительно смеются, хлопают.
Он сглатывает, хватает меня за руку выше локтя, больно, между прочим, и пытается притянуть к себе, но тут кто-то его сильно отталкивает.
– Отвали от нее, Отелло! – гремит Платонов, загораживая меня собой.
Сергей взбешен, и его срывает с катушек. Он размахивается в бешенстве и ударяет Платонова в лицо, но тот со скоростью молнии отклоняется в сторону и нокаутирует Сергея мощным хуком в скулу. Я кричу от ужаса, девчонки визжат, Серега вскакивает. Из носа течет кровь, но он бросается на Платонова опять. Алекс ловит Серегу в полете, как балерину, моментально больно выворачивает ему руку и цедит высокомерно:
– Чтобы я тебя с ней рядом больше не видел! Понял?! Пожалеешь, что на свет родился! О-тел-ло!!! – он выталкивает Сергея подальше в толпу так, что он снова падает, и оборачивается ко мне, как ни в чем ни бывало, берет за руку по-хозяйски и говорит:
– Пойдем, потанцуем еще, Тань! Было так клево!
– Что ты творишь?! – кричу я на него, вырываясь, – Совсем черепушку снесло? Зачем ты его ударил?
– Тань, я вообще-то тебя защищал! – спокойно возражает он, – Если ты заметила – он первый на рожон полез! – пытается он снова завладеть моей рукой, но я вырываюсь и ору на него:
– Слушай Платонов, отвяжись от меня! Достал! – в ярости хватаю свою сумочку и иду к выходу.
Он остается стоять около стойки и смотрит мне вслед, потому что я чувствую ожог на спине от его взгляда и слышу взволнованный гул толпы сзади.