Степану только исполнилось восемнадцать лет, и он совсем не чувствовал себя взрослым и не понимал, как он будет сражаться с фашистами, но на фронт идти не отказывался: храбрился, показывая всем вокруг свою готовность защищать Родину. Конечно, в мечтах все выглядело героически, но теперь, стоя около поезда с вещмешком за плечами и осознавая, что уезжает неизвестно куда далеко от дома, чувствовал смятение. Будущее виделось весьма неопределенным, и от этого становилось не по себе. Неизвестность и отсутствие жизненного опыта рисовали страшные картины будущего. Ребята на станции были не менее смущены и напуганы, но подбадривали себя и товарищей песнями, анекдотами и прибаутками. На станции царил хаос, приправленный нестройным шумом.
– Стройся! – прокатилось по станции. И новобранцы выстроились в шеренгу вдоль поезда, – По вагонам!
Все стали забираться в теплушки и располагаться на полу, устланном соломой. Колеса застучали по рельсам, и поезд стал набирать скорость. Вагон мерно качался в такт стуку колес. Все внутренне пространство наполнили самые разные звуки: кто-то запел знакомую песенку: «Крутится-вертится шар голубой, крутится-вертится над головой…»; по очереди ребята стали присоединяться к хору нестройных голосов, и уже на всю теплушку гремело: «кавалер барышню хочет украсть». Под общее веселье кто-то подал пример – стал доставать из дорожной сумки немудреную снедь: хлеб, сушеную рыбу, лук. По вагону распространились запахи дорожного обеда. Состав раскачивался, мерный стук колес убаюкивал. Еще кое-где слышались тихие разговоры, но постепенно смолкли и они. Сквозь щели теплушки было видно, что стало смеркаться. Вскоре вагон спал.
Летняя ночь в степи принесла долгожданную прохладу. Луна смотрела с небес на мирно волнующийся ковыль, выбравшихся на поверхность сусликов и тушканчиков, которые торопливо принялись искать пропитание в лунном свете ночной степи. Изредка слышались крики ночной птицы, вылетевшей на охоту. Воздух был наполнен стрекотанием цикад и разноголосыми свистами других живых существ. Казалось, что степь целиком и полностью принадлежит растениям, насекомым и животным. А о людях здесь никогда и не слышали, ведь даже признаков их присутствия не было. Если не считать железных рельс, протянутых среди барханов, по которым, мерно стуча колесами, шел поезд с мирно спящими будущими защитниками Родины.